Клеймо дьявола
Шрифт:
Марта громко шмыгнула носом:
— А как токо я взяла в руки розу, он и убрался.
— Так ты его в дом не впускала? — уточнил Лапидиус.
— Нее, не пущала. Откушаете чё, хозяин? Оно, конечно, путного-та у меня ничё нет, так испужалась, что все из рук валилось, вот и не сготовила. Токо хлебца с маслицам. Да щё есть отвар для Фреи.
Лапидиус почувствовал крайнюю усталость. Шесть часов бродил он по горам, все на ногах, все в напряжении, под конец еще и пришлось выдержать словесную дуэль с Тауфлибом. И теперь ему не хотелось ничего, кроме как спать. Пусть еще светлый день, но пару часов подремать не помешает.
— Нет, есть
— И на ужин неча сготовить, — не унималась причитать Марта. — Завтрева надоть на рынок.
— Будет тебе.
Лапидиус подавил зевок и поднялся. Он хотел пройти прямо в лабораторию, но потом подумал и пошел вначале в переднюю, где придвинул тяжелый ящик к двери. Чисто символический акт, потому что такого, как Горм, ежели была в том нужда, такая защита не остановила бы. Но все-таки… Он перепроверил засов на двери и окна. Подняться к Фрее? Нет, позже. Он свернул в лабораторию, где любимое кресло уже ждало его, и удобно в нем устроился.
Но сон не шел. Все тело ломило. И снова кружились мысли. К тому же все начало чесаться. То зудело здесь, то свербело там.
Вконец разозлившись, он поднялся. С тоской посмотрел на свою поломанную кровать. Как было бы хорошо растянуться на ней! Если бы только она стояла прямо!
И тут его осенило. Он взял треногу с исправленной Тауфлибом ногой и подставил ее под покосившееся лежбище. Уже лучше. И только когда он подложил еще и изрядной толщины фолиант в деревянном окладе, поверхность более-менее выровнялась. Жаль, конечно, использовать ценную книгу в таких низменных целях, но плевать. Сегодня плевать. Он с наслаждением вытянулся на ложе. Теперь мешал яркий свет в комнате. Прикинув, что при свете ему не уснуть, он решился еще на одно кощунство. Он встал, взял другой драгоценный труд и, раскрыв его, положил на глаза.
Теперь все было как надо, и он почувствовал, как сладкая дрема расслабляет его члены. Засыпая, он еще повернул голову к слуховому каналу и прошептал:
— Фрея, я приду к тебе. Только потом.
ВОСЕМНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ЛЕЧЕНИЯ
Лапидиус проснулся, протер глаза, еще не понимая, как долго он спал. Лаборатория была залита ярким солнечным светом. Четверг сегодня или уже пятница? Тень от лабораторного стола подсказала ему, что сейчас утро. Он проспал остаток вчерашнего дня и всю ночь. Интересно, Марта уже встала? Он прислушался, но ничего не было слышно. Ладно, пора вставать! Одним махом он вскочил с постели и поспешил в кухню. Слава богу, Марта, добрая душа, уже была здесь. Она сидела за столом, откусывая хлеб, обмакнутый в мед.
— Марта, почему ты меня вчера не разбудила?
— Дак как жа, хозяин, будила я, щё вечером. Токо вы чей-то пробормотали и велели мне не трогать вас посередь ночи. Вот я и убралась.
— Да? — В мозгу Лапидиуса что-то забрезжило. — Ладно, хорошо. Тебе сегодня лучше?
— Ага, хозяин. Горма-та сегодня не видно. А вам, хозяин, отрезать хлебушка? В погребе у меня ще вареньице есть. Яблочно.
— Нет… то есть дай мне тоже хлеба с медом. И хватит.
Лапидиус сел. Надо было оправиться от страху, которого нагнала на него Марта безобидным предложением спуститься в погреб. Не хватало еще, чтобы служанка обнаружила там коробку из-под компаса с мертвой головой. Воспоминание о черепе, все еще ждущем в подполье подобающего погребения, натолкнуло на мысль,
— Ладна, хозяин. Могу щё пивка принести.
— Что? Погоди.
Лапидиус задумался о Filii Satani. Они были убийцами. И их было трое. Он, как ему казалось, знал их. Проблема состояла лишь в том, что надо было выбирать из четверых потенциально возможных претендентов. Тауфлиб, Фетцер, Крабиль, Вайт, а также, возможно, Нихтерляйн и Мекель. И Горм, сам себя назвавший дьяволом. Хотя Тауфлиб вчера сделал то же самое. «Думаю, в каждом из нас есть частица дьявола», — сказал он.
Марта отрезала от каравая толстую краюху и намазала медом:
— Дак принести пивка-та, хозяин?
— А?.. Нет, пива не надо.
Лапидиус вгрызся в хлеб, даже не чувствуя вкуса. Ему показалось примечательным, что, чего бы он ни касался, все время натыкался на Тауфлиба. Что вчера сказал этот мастер? Что пойдет к начальнику стражи и передаст их разговор. А он сказал Тауфлибу, что его бур как раз подходит по диаметру к отверстиям на мертвой голове. А это означало, что он признался: череп у него — факт, который он отрицал перед стражем закона. Если Крабиль узнает, то Лапидиус у него в руках. Тогда он может ждать нового обыска в своем доме. Будет найдена и мертвая голова, и Фрея в жаровой камере. И одному Богу известно, что с ней тогда произойдет. Что он может сделать в этой ситуации? Единственное, что приходило в голову, это опередить Тауфлиба. Надо пойти к начальнику стражи и поговорить с ним.
— Марта, мне срочно надо на Гемсвизер-Маркт, — сказал Лапидиус, стоя в передней и набрасывая на плечи плащ.
— Мне тожа, хозяин. У нас все припасы вышли. Окромя как в погребе.
— Хорошо, идем вместе. — Лапидиус поначалу хотел оставить Марту дома, иначе Фрея останется одна, но подумал, что та заупрямится.
Немного погодя они шагали вниз по Бёттгергассе. Марта, которая трещала без умолку, потому что ей льстило, что ее видят с таким важным господином. И Лапидиус, молчаливый и погруженный в себя. Когда они подошли к рыночной площади, Лапидиус порадовался, что взял Марту с собой, потому как кой-какие торговки тут же раскрыли рты и заголосили:
— Смотрите-ка, ведьмин полюбовник пожаловал!
— Любовничек той Зеклер! Ну и напустил на себя важности!
И всякое такое в том же духе. Тут Марта не сплоховала. Выступив вперед, она бросила им в ответ:
— Заткните хлебалки-та! Порази меня гром, если я чё щё у вас покупать стану! И подружкам закажу! Тады и поглядим, чё делать-та будете, глотки луженыя!
К удивлению Лапидиуса, торговки разом умолкли и отвели взоры в сторону.
— Спасибо, Марта, — с признательностью сказал Лапидиус. — А теперь расстанемся. Мне надо к начальнику стражи, обсудить одно важное дело. Делай спокойно покупки. Если освободишься раньше меня, иди прямо домой. Фрее скажи, я зайду к ней, как только вернусь.
— Ага, хозяин. Токо вы с энтим Крабилем-та поаккуратнее. Ему палец в рот не клади. Зловреднай он, бестия.
— Да, да, не волнуйся. Ну, иди.
Лапидиус оставил Марту и устремился к зданию вахты. Придя туда, он выяснил, что Крабиля на месте нет. Тогда он уселся на единственный в служебном помещении стул и стал ждать. Ему пришлось набраться терпения. Прошло больше часа, Лапидиус уж собирался было уйти, как начальник стражи наконец объявился. Он весело насвистывал, но, увидев Лапидиуса, тут же нахмурился.