Клеймо красоты
Шрифт:
Повинуясь непонятному побуждению, он решил не читать дальше, а приписать сюда же восьмой стих второй главы, потом третьей и так далее – до восьмой включительно. Так сказать, довести идею восьмерки до абсурда.
Уговаривая себя, что ничего, мол, не теряет, он начал писать, привычно выводя полууставом все эти боукы и глаголи, веди и живете, зело и оуки, людие и покои, ферты и черви, фиту и ижицу [10] …
Как же это все красиво, как же удивительно прекрасно все это сказано у Иоанна! Вот, к примеру, в 4-й главе: «И животна четыре, единъ кождо внvтри ихъ, имый по шесть крилъ окрестъ и внvтрь юдv исполненъ бысть очесъ: и поко# не имv е день и но ь гаю е: стъ, стъ, стъ гдь бгъ вседержитель, иже б, и сый, и гр#дый» – «И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят, Господь Бог Вседержитель, сущий, настоящий и грядущий».
10
Названия некоторых старославянских букв.
Ну и, наконец, 8-я глава: «И вторый агглъ вострvби, и #к| гора велика огнемъ жегома въвержена бысть в море. И бысть трет"i# часть мор# кровь» – «И второй ангел вострубил, и словно гора огненная была ввержена в море, и стала третья часть моря – кровь».
Ладно, главное, не отчаиваться. Еще одна попытка – с титлами.
«Господи, – подумал он с каким-то детским страхом, торопливо водя ручкой по листку. – Господи, помилуй…»
Ну, благословясь!
Н – 50, в тексте, выписанном из «Откровения», это буква в, рд – 100 и 4, значит, 104 – о, рiв – 100, 10, 2, то есть 112 – и, рк – 120 – м, рмд – 144 – я, рни – 158 – о, рзи – 178 – т, уои – 478 – ц, упа – 481 – а, уч – 499, – и, фiа – 511 – с, фi – 519 – ы, фки – 528 – н, флд – 534 – а… Воимяотцаисына…
Что? Во имя отца и сына?!
Да ну, нет, быть того не может. Это случайное совпадение, совершенно случайное, уверял он себя, стиснув вдруг заледеневшие пальцы. Надо попробовать заглянуть куда-нибудь в середину. Вот здесь, что ли, еще покопаться?
Рнs – 156 – п, рн – 159 – о, сид – 284 – п, спз – 287 – е, ткз – 327 – ч, тки – 328 – е, тлз – 337 – н, уз – 406 – "i, тне – 355 – ю, тkз – 367 – г, тпг – 383 – л, уis – 416 – v, фkи – 568 – б, фог – 573 – и… Попеченю глби земны# преданъ.
«Попечению глуби земной предан» – то есть закопан! Зарыт клад?
Что дальше, что дальше?!
Дальше получилось: Первокрестъ и дары мнози.
Первокрест и дары многие?!
Ветром и дождем свистела за окном ночь, а на листке выстраивались буквы, слова, строки:
«Во имя отца и сына и святаго духа, аминь.
На полнощь от земли Аввакума воздвижен бысть знак веры истинной. Попечению глуби земныя предан Первокрест и дары мнози, кои кесарь Констянтин, сын Леонов, дасть Ольге, егда крестише ея в Царюгороде в лето 6463.
Сохрани, брате, тайну сию, и Христос имать сохранити тя, якоже сохрани Ноя в ковчезе, и Лота от содомлян, и три отроци от пещи, тако и тя избави от сетий диавола. Жала птицы стерегися страха ради твоего.
Помни: внезапу Судия прииде, коегождо деяния обнажатся, но страхом зовем в полунощи: свят, свят, свят еси, Боже! Слава те, Боже наш, помилуй нас, слава тебе!»
Наконец он положил ручку и какое-то время недоверчиво смотрел на словесную вязь.
«Раскопай в стене!» – вспомнился ехидный совет Иезекииля.
– А ведь раскопах, – прошептал онемевшими губами. – Раскопах! Раскопах!
Ну, до этого было еще далеко.
Псих почти не спал в эту ночь. А кто на его месте мог бы спать? Его словно било изнутри, скручивало током такого напряжения, какого, чудилось, не испытывал раньше. Да нет, всякое бывало, иной раз и вспоминать жутко, но вчерашний день тоже непросто дался… непросто! Эта непомерная работа, этот непомерный риск, эта смертельная угроза – он не привык к такому! Хотя риск – это было его ремесло, он всегда любил ходить по краю, но только вчера понял, что рисковать, когда имеешь дело с людьми, и попытаться быть на «ты» с такой стихией, как лесной пожар, – это разные вещи. Абсолютно разные! Хотя бы потому, что человека, пусть и самого опасного, можно взять на пушку, а стихию – нет. Если идти на таран, в лоб, то человек отвернет в сторону – даже самый смелый. Дойдет до края, дотянет до последнего – но отвернет. Спасует! А стихия тебя пожрет и переломит, измелет в муку – и помчится себе дальше, не замедлясь ни на миг. Вдобавок от человека всегда знаешь, чего ждать.
Он был неплохим психологом… хотя чаще его звали просто Психом. Не самое лестное прозвище. Но он знал, знал за собой это опасное свойство, эту способность мгновенно утратить свой наработанный годами, глубочайший самоконтроль, ставший его привычкой, его второй натурой и даже принимаемый некоторыми недалекими людьми за основу его характера. С другой стороны, больные всегда знают о своей болезни даже больше, чем врачи! Поэтому он умел не только держать в узде свою опасную, взрывную безуминку, но и за версту чуял психологические отклонения других людей. Был и психом, и психологом одновременно.
Как-то раз ему попался в руки мифологический словарь. Делать тогда было решительно нечего: сидел сиднем «на базе», ожидая затишья, ожидая, когда ему снова будет можно «выйти в люди», не рискуя на первом же углу схлопотать маслину в лоб от бывших братков, теперь более чем рассерженных на Психа, не вовремя, вдруг, нагло затеявшего передел собственности. Сидел, помирал со скуки и муслил страницы. Сначала с тоской, потом даже с интересом. И в конце концов кое-что полезное для себя вычитал. К примеру, про оборотней. Оборотень, господа, – это совершенно поразительная штука, вернее, существо, которое то ведет себе нормальный и благопристойный, вполне человеческий образ жизни, то вдруг берется откуда ни возьмись на нем звериная шкура, волчья или медвежья, это уж кому что больше нравится, – и бывший человек идет вразнос. Бегает по лесам со звериными стаями, жрет всякую гадость и, представьте, даже нападает на своих прежних соплеменников – людей. В словаре научно объяснялось, что язычники вкладывали в представления об оборотне следы каких-то там своих древних анималистических представлений.
Чепуха, подумал Псих. Это ведь классический пример поведения маньяка, который живет себе спокойно, и все считают его вполне нормальным мужем и отцом, а потом вдруг накатит что-то – и он выходит на большую дорогу, насилует и душит женщин, отрезает людям головы или нападает на детей. Оборотень перекидывается через двенадцать воткнутых в землю ножей, чтобы сменить кожу на шкуру. Некоторым хватает для этого одного ножа, и все равно – образ оружия здесь очень показателен. Ведь убийства редко совершают голыми руками, всегда есть какой-то предмет, который следствие квалифицирует как орудие преступления. Часто бывает так, что именно его наличие заставляет человека сделать решающий шаг. Это еще какой-то занудный классик сказал, мол, если на стене висит ружье, оно обязательно должно выстрелить. Прав был, гад! Это Псих знал по себе. Поэтому он старался не доставать оружия до тех пор, пока уж совсем край не подпирал. Если пистолет в кобуре или в кармане – это одно. А вот когда он у тебя в руках – совсем другое. Стреляет, сволочь, сам собой, словно начинает жить своей собственной жизнью! Тут уж волей-неволей перекинешься через свои «двенадцать ножей» – и серым волком ринешься в чисто поле… На смену человеку придет оборотень!