Клеймо оборотня
Шрифт:
Вдруг тишину пронзил ужасный крик, расколов холодную тьму на тысячи отголосков. Старик прихрамывая бросился на звук со всей быстротой, на которую только были способны его старые негнущиеся ноги. Но он пришел слишком поздно, чтобы помочь юному Лиаму. К тому времени, как он добежал до поляны, один из монстров, оторвав от тела юноши правую ногу, уже с жадностью заглатывал куски дымящейся окровавленной плоти, а второй, раздирая когтями неподвижную грудь, ковырялся во внутренностях в поисках
Чудовища уже изготовились для прыжка, но в этот момент старик бросил посох и, сунув обе руки в карманы, вытащил усыпанные цветами стебельки. То, что произошло потом, было полной неожиданностью для монстров: с завидной для своих лет прытью старик бросился к ним и с силой прижал цветы к их мордам. И сразу же звери ощутили одурманивающую, сковывающую слабость. Как только они повалились на землю, старик опустился подле них на колени, еще крепче прижимая растение к их мордам. Монстры без чувств лежали на земле, а рядом с ними, не смея шевельнуться, сидел старик и молил только об одном: чтобы у него хватило сил до рассвета.
Медленно проходили часы, старик по-прежнему сидел без движения, и оборотни все еще находились под действием ядовитого дурмана. Когда взошло солнце, чудовища начали преображаться, принимая человеческое обличье. Только тогда старик откинулся на спину, давая отдых одеревеневшим конечностям. Прошло еще несколько минут, превращение завершилось, они открыли глаза и подняли головы. Стройный худощавый юноша и черноволосая девушка переводили взгляды со старика на остатки кровавого пиршества всего в нескольких ярдах от того места, где они сидели.
— Ваша работа, чудовища, — произнес старик голосом, дрожащим от гнева и печали.
Женщина покачала головой и ответила на латыни:
— Мы не знаем твоего языка, старый человек. Известен ли тебе язык римлян?
— Да, — ответил старик на латыни, — ибо те дни, когда на нашем острове владычествовали римляне, все еще свежи в моей памяти, хотя давно уже стали легендой для молодых. Но вы-то не легенда, звери! Ваша реальность есть зло, и ваши имена начертаны кровью!
Мужчина смотрел на увядшие стебли с поникшими цветами.
— Как называются эти зеленые путы, наводящие дурман, которыми тебе удалось остановить нас?
Старик удивленно поднял брови.
— Ты это помнишь, чудовище?
— Смутно, — ответил он, — как в тумане.
Старик кивнул.
— Какая разница, как называется это растение. Путы есть путы, и эти путы всегда будут иметь над вами силу. — Он помолчал. — Откуда вы? Вы ведь не бритты?
— Меня зовут Ианус Халдей, — сказал мужчина. —
— Как же так?
— Время. Бесконечная череда веков, стирающих, убивающих память.
— Но не у меня, — с жаром заговорила женщина, — ведь не миновало еще и пяти столетий, как он сделал меня такой. Да, я тоже чувствую, как ветшает моя память, но я пока еще знаю, пока еще не все забыла.
— И что же ты знаешь, женщина? — мягко спросил старик, ощущая поднимающуюся в душе жалость к этим несчастным, которая была сильнее ненависти и страха, сильнее, чем ужасающее зрелище уже тронутого разложением трупа, лежащего всего в двух шагах.
— Мое имя Клаудиа Прокула, — ответила она. — Я римлянка из знатной семьи, и была вполне довольна жизнью, пока Ианус не навлек на меня это проклятие.
— И что же у тебя за семья, леди Клаудиа?
Несколько мгновений она напряженно вспоминала и затем удрученно покачала головой.
— Нет, не помню, не помню. Имя утеряно, образ стерся.
Старик посмотрел на Иануса Халдея и спросил:
— Что привело тебя в Британию? Рим далеко отсюда, а страна халдеев и вовсе на краю света. Ваши города Ур и Вавилон — это такая даль, что мы знаем о них лишь по рассказам христианских жрецов.
— Я совсем не уверен в том, что я халдей, — ответил Ианус. — Меня просто так прозвали. А сюда мы пришли за помощью.
— За помощью?! — засмеялся невесело старик. — Вы что же, сами убивать уже не в состоянии?
— Но мы не хотим убивать, — сказала женщина. — Мы хотим умереть.
— Да, — подтвердил ее спутник. — Мы ищем смерти. В Галлии мы прослышали о великом чародее, обитающем в землях Британии. Мы пришли сюда, чтобы найти его и спросить, не может ли он убить нас.
— Меня зовут Мирдден, — сказал старик, — и лишь благодаря людскому невежеству я обрел славу чародея, хотя мои чары заключены в знании, а все мое волшебство — это лишь древняя мудрость, завещанная нам праотцами и давно позабытая людьми.
Клаудиа покачала головой.
— Мирдден? Нет, мы слышали другое имя.
— На языке римлян меня еще называют Мерлин.
Они переглянулись, после чего Ианус кивнул.
— Тогда ты — тот самый волшебник, которого мы ищем, Мерлин. Ты в состоянии нам помочь?
— Ты можешь убить нас?
Мерлин покачал головой.
— Я не обладаю такой силой. Однако с помощью вот этого растения я могу обуздывать демонов, просыпающихся в вас в часы полнолуния. Я могу связывать вас на это время путами, оплетенными этими стеблями, и могу охранять вас…