Клеймо сводного брата
Шрифт:
— Вот так очень хорошо. Теперь нажимай газ. Плавно. Умница, — проговариваю я, носом зарываясь в шелк ее волос. Медленно двигая бедрами в так с ней. – Трогай.
Убираю руки с руля, давая ей возможность вести, и накрываю ее животик. Собираю ткань ее маечки, внутренним зверем воя, что никогда не окунусь в ее тугую влажность. Что никогда не познаю вкус ее поцелуя.
Я могу только потрогать. Это нравится мне. И ей нравится, когда мои руки помогают ей познать то, что не принято называть вслух.
Мы двигаемся по дороге блуда и едем в
Не выдерживаю. Придется ей сегодня немного постараться.
— Сверни на обочину, — прошу хрипло, чувствуя, как горит пах.
Она шумно выдыхает и делает, как говорю. Прелесть наших отношений в том, что она всегда делает, как говорю я.
Нащупываю рычаг и делаю кресло лежачим, отклоняя Соню к себе.
— Я еле успела затормозить.
— А я уже не успеваю, — беру ее одну руку и тяну себе на пояс брюк. – Сделай мне хорошо.
— Герман, — тянет она руку в джинсы, отодвигает пояс брюк и вздрагивает, касаясь головки. Меня как током по всему телу пробивает. Ох, да, малыш, вот так. – Я же окончила школу.
— Верно. Моя девочка совсем выросла, — расстегиваю ее брючки, забираюсь в трусики и закрываю глаза, когда чувствую обильную влагу. – Хочет сладенького.
— Хочу быть с тобой.
Ох, как бы я тоже хотел. Как подкупает ее откровенность. Ее невинность и покорность.
— Ты и так со мной, — чуть толкаюсь в ее ручку, целуя шею. Одной рукой задираю маечку, чтобы быстрее сжать розовый сосочек. Другой начинаю поглаживать мягкие губки.
Она водит по члену пальчиками, выгибая хрупкую спинку, а я понимаю, что долго не выдержу.
— Я правильно делаю? Он такой большой и твердый.
— Все из-за тебя, моя прелесть, — дергаю я рукой сильнее, все чаще задевая клитор. Готов выть от нежности, что дарит мне она. Поворачивает голову, и я поддаюсь порыву и лижу ее губки. Она раскрывает свои с выдохом, и мы впервые целуемся. Первый и последний раз. Языками сплетаемся. Пока ты так часто накачиваешь мой хер. Распространяешь по нему влагу. Так часто дышишь, внезапно замирая и дергаясь в приступе оргазма. А я сжимаю челюсти, чтобы брызнуть в ее руку спермой. Она достает руку и часто дыша рассматривает ее в свете фонаря, что освещают наш маленький секрет.
— Оближи пальчики, — умоляю я и задыхаюсь, смотря, как она обсасывает каждый. Словно самый лучший десерт. Отдать ее другому – преступление, но разве у меня есть выбор. Пусть лучше она будет счастлива, но с деньгами. Чем мы будем скитаться, перебираясь куском хлеба. На много ли хватит наших чувств?
Немного понежившись в порочной неге, я пересаживаю малышку на соседнее сидение и начинаю включать подонка.
— Приведи себя в порядок и убери с лица дурацкую улыбку. Еще подумают, что между нами что-то есть.
Она поджимает губы и быстро уводит взгляд. Глаза на мокром месте, но она приводит себя в порядок и ничего не отвечает.
— Мы домой?
— Ты давно хотела посмотреть гонки.
— И именно сегодня ты решил разрешить? –язвительно спрашивает она. – Из-за того, что произошло?
— А что произошло? — хмыкаю я, на что она резко поворачивается и гневно рассматривает мое лицо.
— Ты подонок.
— Ты и так это знала. Только вот это не мешало тебе тереться об меня при каждой удобной возможности, — трогаюсь я с места и устремляюсь к месту общего сбора.
Я никогда не брал ее с собой, не хотел, чтобы пялились. А теперь пора показать товар лицом. Пора показать Пете, какую невесту ему прочит мой отец.
Мы подъезжаем к сборищу тачек и полуголых девок. И я уже знаю, как доказать малышке, что я подонок. Окончательно. Толкнуть ее в объятия будущего мужа.
*
— Где ты прятал эту красоту, — спрашивает Петя, пока его глаза жадно обшаривают ее тело. А Соня смущается, но не обделенная тщеславием матери, она любит комплименты. Я никогда их не делал. И парней от нее палкой отгонял. Паре, что пытались ее на свидания позвать, просто бил морды.
А теперь, Сонечка, никаких ограничений. Теперь все в твоих руках. Руках, что все еще пахнут моей спермой.
— У меня сейчас гонка, Сонь, — показывает он на свою тойоту. – Хочешь прокачу?
Прокатишь и на тачке. Потом на члене.
— А это не опасно? — спрашивает она меня. Но знаю ведь, что хочется ей. Любит она адреналин. Поэтому и любила наши мини свидания. Тайно. Чтобы не знал никто.
— Петька отличный водитель и парень.
— Это уж точно, — широко улыбается он, и Соня доверчиво кладет руку в его. Меня пробирает огонь злобы, и я отворачиваюсь, чтобы не совершить ошибку. Оттолкнуть от Сони Петю и просто забрать ее туда, где нам никто не помешает. Где мы останемся вдвоем. Где я буду долго ее ласкать, где я буду первым. А теперь этот малахольный придурок возьмет мое. Разрушит то невинное, что еще не успел я.
Телка в центре дороги начинает снимать с себя топик, отсчитывая минуты до старта. И я смотрю на тачку Пети, который успел чем-то рассмешить Соню. А меня вдруг задевает чья-то грудь.
Дергаюсь, когда тачки пускаются в путь, и смотрю на покрытое макияжем лицо.
— Смотрю, ты скучаешь?
— Думаю, это ненадолго, — хватаю ее за талию и прижимая к своему стояку. Который к этой шлюшке никак не относится. Но мне нужно. Нужно дать понять Соне, что она ничего не значит. А я так и остался ублюдком, трахающим всех подряд.
— Какой ты настойчивый, — гладит она мое плечо и прижимается крупными титьками. От нее пахнет сладко. Но приторно, если сравнить с легким бризом Сони. Но я все равно усмехаюсь и тащу ее в тачку. Через пару минут должна закончится гонка, и Соня пойдет меня искать, чтобы восторженно сказать, как ей все понравилось. И что она прощает меня за мои резкие слова. И снова скажет, что готова отдаться. А я уже отодвигаю полоску стринг, одновременно раскатывая по члену защиту, и свободно проникаю в чужую, растраханную дырку.