Клиент Пуаро
Шрифт:
– Но это же свинство – обыскивать честных людей! – кипятилась темненькая. – Всех подряд! Говорят, в целях борьбы с терроризмом… ну, допустим, тех, кто входит на студию, обыскивают, чтобы не принесли сюда бомбу, но зачем обыскивают всех, кто выходит?
– Так ведь убийца шляется по студии! – воскликнула светленькая. – Они его найти не могут, вот и изображают активность, чтобы перед начальством оправдаться! Вдруг найдут орудие убийства?
– Ну прямо! Что этот злодей – совсем дурак, что ли? Он это орудие наверняка
Девушки поднялись выше, и Лола больше не слышала их разговор.
Зато Перришон неожиданно разволновался.
– Кошмар! – проговорил он вполголоса, испуганно поглядев на Лолу. – Пр-роверки на дор-рогах!
– Тебе-то что, Перришончик? – удивилась Лола. – Ты что, тайно от нас с Леней занимаешься контрабандой наркотиков?
– Тр-рагедия! – не унимался попугай. – Репр-рессии!
Он забегал по клетке, как нервный преподаватель по кафедре, повторяя:
– Тр-ревога! Полундр-ра! Кар-раул!
– Перри, ну что ты так волнуешься? – недоуменно поглядывала на него Лола. – Нас с тобой это не должно волновать, мы – люди честные… То есть, конечно, ты не совсем человек, хотя болтаешь почище любой кумушки…
– Кар-раул! – повторил попугай трагическим голосом и вдруг начал теребить клювом коврик, который прикрывал дно его клетки.
– Ну давай, раз ты так волнуешься, посмотрим, что там у тебя. – Лола смирилась с неизбежным.
В это время она поравнялась с площадкой второго этажа. Свернув в коридор, она вошла в туалетную комнату, поставила клетку на подоконник и осторожно приподняла коврик.
Под ковриком лежало шило с плоской ручкой и длинным тонким острием.
Лола ахнула. В глазах у нее потемнело.
Она выронила шило из внезапно ослабевшей руки, и шило покатилось по кафельному полу с металлическим дребезжанием.
Лола в ужасе оглянулась на дверь, наклонилась и подобрала шило.
Она поднесла его к глазам.
У самого основания острие было запачкано чем-то темным.
«Это кровь, это точно кровь, – подумала девушка, – наверняка именно этим шилом убили всех троих… и того продюсера, которого я не видела ни разу в жизни, и хамоватого писателя Волкоедова, с которым единственный раз столкнулась, и бедную одинокую Аглаю… на этом шиле их кровь, а на его ручке теперь – мои отпечатки пальцев… надо скорее от него избавиться, пока никто не зашел сюда и не увидел его у меня в руках…»
Трясущимися руками Лола достала носовой платок, протерла ручку шила в том месте, где она к нему прикасалась, и огляделась по сторонам.
Как все туалеты на студии, этот тоже сверкал чистотой и безукоризненным европейским дизайном. В углу стояла кадка с каким-то незнакомым Лоле вечнозеленым тропическим растением. Снова оглянувшись на дверь, Лола подскочила к кадке и, держа шило носовым платком, засунула его как можно глубже в землю.
После этого она наконец
С подоконника послышался удовлетворенный голос:
– Пор-рядок! Ур-ра! Пер-ренька хороший!
– Ты действительно молодец. – Лола подошла к клетке. – Ты меня просто спас! Что было бы, если бы не ты?
– Пер-ренька хор-роший! – повторил попугай. – Пер-реньке ор-решков!
– Заслужил, заслужил! – Лола достала из пакетика горсть засахаренного миндаля, дала его попугаю на ладони, и Перришон осторожно склевал орехи большим кривым клювом.
Внизу, на выходе из телестудии, было настоящее столпотворение.
Рядом с вертушкой выстроились две очереди – одна на выход, другая на вход. Каждого подходившего к проходной тщательно обыскивали двое усталых милиционеров, заставляли открывать сумки и портфели.
Сотрудники и посетители студии ругались последними словами, милиционеры, которым все это смертельно надоело, вяло отругивались.
Лола пристроилась в конец очереди. Попугай, который не мог и пяти минут провести спокойно, начал очередное представление.
– Пр-роизвол! – гаркнул он во все горло. – Тер-рор! Где демокр-ратия?
– Это кто здесь разоряется? – повернулся в его сторону милиционер. – Кто здесь такой умный?
– Перри! – честно сообщил попугай. – Перришон демокр-рат!
– Во дают! – восхитился милиционер. – Попугая, и того критике обучили!
– Кр-ритика! – подхватил попугай. – Пр-рогресс! Пр-росвещение!
Окружающие смотрели на свободолюбивого попугая с явным сочувствием, но поддерживать его не торопились – всем хотелось поскорее пройти унизительную процедуру обыска и попасть кому – домой, кому – на рабочее место.
К счастью, на подмогу уставшим милиционерам подошли еще двое, и очередь пошла немножко быстрее.
Скоро подошла Лолина очередь. Она открыла для осмотра сумочку.
В это время к тому милиционеру, который ее проверял, подошел еще один и что-то прошептал на ухо. Лола расслышала слова «попугай» и «сигнал».
Милиционер подозрительно взглянул на нее и сурово проговорил:
– Клетку откройте!
Лола послушно открыла клетку. Перришон забился в дальний угол и испуганно произнес:
– Пар-рдон!
– Не клюнет? – милиционер мрачно покосился на Лолу. – Вон у него клюв-то какой!
– Кто его не обижает, тех он не клюет! – сухо ответила Лола.
Милиционер приподнял коврик и ощупал дно клетки.
– Ничего нету, – сообщил он дожидавшемуся рядом коллеге.
Тот пожал плечами и отошел.
– Я могу идти? – высокомерно произнесла Лола, как герцогиня, поднимающаяся на эшафот.
– Можете, – мрачно отозвался разочарованный страж порядка.
Выйдя из здания телецентра, Лола нервно оглянулась через плечо.