Клинок его Величества
Шрифт:
Сучка Квайст — и материнская любовь? Нет, это было невозможно!
Однако это было еще не все — через пару минут мы удивились еще сильнее, услышав, что дети по-настоящему довольны, а самые юные уже начали называть ее мамой!
В отличие от нас с мамой, Даржина Нейзер молчать не стала. И, с треском сложив костяной веер, кажется, подаренный ей леди Камиллой, недоверчиво поинтересовалась:
— Простите, что перебиваю, граф, но о какой баронессе Квайст вы говорите? О Майянке, урожденной де Венгар?
Мужчины расхохотались. Все до единого. А
— Да, леди Даржина! О ней! — кивнул граф Орассар.
— Сучка Квайст воспитывает двести сорок семь сирот? Бред!!!
— Не бред, а правосудие по-элирейски! — поддержал своего вассала король. — Вернее, правосудие от Утерса Законника!
Ронни слегка покраснел.
— А поподробнее можно? — Даржина посмотрела на Ронни. С о-о-очень большим интересом.
— Конечно! — улыбнулся начальник Внутренней стражи. И принялся за рассказ…
…Дослушав историю до конца, Нейзер-старшая по-старчески пожевала губами, а потом с уважением посмотрела на короля:
— Ваше величество! Я хочу выразить вам свое восхищение!
Вильфорд удивленно приподнял бровь:
— Мне?
— Вам! Обычно власть превращает человека в животное! А вы оказались сильнее, чем те соблазны, которые вас искушают…
Король смутился:
— Да я-то тут причем? Все то, что вы только что слышали, придумал граф Аурон!
Однако заставить Даржину сбиться с мысли ему не удалось:
— Вы не приписываете себе заслуг своих вассалов. Вы не боитесь брать на себя ответственность за их решения. Вы уважаете тех, кто вам служит… и, тем самым, привлекаете к себе тех, кто способен это оценить… Вильфорд Бервер Скромный! Вы — настоящий король!
…Обдумывать изменения в характере Даржины Нейзер я не стала. Ибо заметила, что Ронни о чем-то переговаривается со своим отцом. Увы, их пальцы мелькали слишком быстро, большая часть жестов была мне незнакома, но даже того, что я улавливала, хватило, чтобы понять — разговор шел о тех самых новостях, которые меня встревожили.
Я забыла про все и вся. И до рези в глазах вглядывалась в мелькание пальцев. До тех пор, пока Ронни не склонился к моему уху и не прошептал:
— Ты была права: отец получил какие-то известия. Из Арнорда…
— Какие-то? — удивленно спросила я.
Ронни стиснул пальцами подлокотник своего кресла и еле слышно вздохнул:
— Он сказал, что нас это не касается, и мы узнаем обо всем только после свадьбы…
Глава 28
Алван-берз
Вайзары добрались до Чорым-лака [107] только на закате. Последними. И, вместо того, чтобы устраиваться на ночевку, всем родом заехали на вершину Последнего Холма. Прямо к берзу, восседающему на своей кобыле в окружении остальных вождей.
Дерран, сын Идриза, едущий впереди отряда, был хмур, как зимнее небо и холоден, как белые мухи, падающие с неба на далеком Севере. Остановив коня, он вскинул вверх десницу, и, дождавшись, пока его сородичи осадят своих скакунов, раздраженно поинтересовался:
107
Чорым-лак — буквально «бездонный колодец». Оазис недалеко от северной границы Степи.
— Ну и зачем все это нужно?
Берз равнодушно пожал плечами:
— Я — берз. Вы — мои воины. Я говорю — вы выполняете…
Вождь заскрипел зубами. Потом умерил свой гнев и приложил десницу к груди:
— О, Алван-берз! Объясни своим воинам, для чего армия пятый день носится по степи, вместо того, чтобы осаждать Ларс-ойтэ…
«Когда ты услышишь этот вопрос — посмотри на него, как на неразумное дитя. Потом удиви. И заставь задуматься. Не его, а его воинов: до тех пор, пока они в душе считают себя сначала Вайзарами, а потом твоими воинами, эта армия не стоит гнутого медяка…»
Мысленно повторив слова своего эрдэгэ, Вождь Вождей оторвал взгляд от горизонта, уставился на сына Идриза и искривил свои губы в усмешке:
— Я не собираюсь ничего осаждать…
Первый среди Вайзаров удивленно вытаращил глаза:
— То есть? А… Ларс-ойтэ?
— Я иду на север брать! То, что принадлежит мне по праву сильного…
— Тем более! — воскликнул первый среди Вайзаров. — К чему носиться между оазисов, если можно пойти и взять?
«Простые воины видят войну не так, как вы, вожди: каждый из тех, кто едет за твоим конем, больше всего на свете мечтает выжить. Они точно знают, что с севера вернется далеко не каждый. И что кони, женщины и оружие нужны только тем, кто способен твердо стоять на ногах. Поэтому с радостью пойдут за тем, кто подарит им Надежду снова увидеть своих жен и детей…»
— Я — берз. Значит, несу ответственность за каждого из тех, кто держит мою саблю. Тренировки по сбору в нужном месте — это способ сохранить жизни моих воинов. Поэтому мы пойдем на север только тогда, когда каждый из вас будет готов к войне!
— Оглянись, берз! Твою саблю держит вся Степь! С такой силой можно превратить в прах пять десятков таких стойбищ, как Ош-иштар!
— А зачем тебе прах? — Алван сделал вид, что удивлен. — Прах не вынесет тебя из боя! Прах не согреет твою кошму! Прах не наполнит твоего желудка и не заставит твое чело кружиться от радости!
Сын Идриза слегка растерялся:
— Я хотел сказать, что наша армия…
— Моя армия…
— …что твоя армия, о берз, способна захватить любое из стойбищ лайши!
«При любой возможности показывай воинам разницу между тобой и остальными вождями!» — мысленно повторил берз. И заставил себя тяжело вздохнуть: — Ты меня не слышишь! Победа победе рознь. Скажи, много ли тебе будет радости, если во время штурма того же Ларс-ойтэ половина твоих сородичей уйдет во Тьму?
— Мои воины сделают все, что смогут! — Дерран, сын Идриза гордо вскинул подбородок.