Клинок эмира. По ту сторону фронта (ил. Р.Клочкова.)
Шрифт:
Утром следующего дня на имя подполковника Шубникова поступил рапорт. В нем сообщалось:
"В течение последних двух лет Халиловы сдавали в своем доме комнату, ранее занимаемую их сыном Джалилом, различным одиноким квартирантам. Удалось выяснить, что за прошедшее время в их доме квартировали: машинистка военкомата Гальченко, студент-практикант Поспелов, студент техникума Махмудов.
Вчера Халиловы пустили к себе на лето и осень Алферову Людмилу Николаевну, 1923 г. рождения, уроженку г. Ставрополя, сотрудницу республиканского комитета по делам физкультуры и спорта.
Алферова вручила
Комната, занимаемая ею, имеет самостоятельный выход на улицу".
Под рапортом стояла подпись старшего лейтенанта Сивко.
13
Миновало полмесяца, как в доме Халиловых поселилась Людмила Николаевна, но ни сам подполковник, ни его жена, ни их тетушка не могли сказать о новой квартирантке ничего худого. Людмила Николаевна не возбуждала никаких подозрений.
И тем не менее у Халилова где-то в глубине души оставалось чувство недоверия к Людмиле Николаевне, притаились настороженность и предубежденность. Он никак не мог избавиться от этого неприятного чувства и, злясь, раздумывал над тем, как невероятно быстро и неотразимо завоевала девушка симпатию Анзират и тетушки. В открытом, полном непосредственности поведении Людмилы Николаевны ему чудилась тонкая, хорошо продуманная игра, хитро рассчитанная на завоевание полного доверия всей семьи. А что доверие к Людмиле Николаевне росло с каждым днем, было очевидно.
Через пять дней Анзират и тетушка называли Людмилу Николаевну уже просто Людой и обращались к ней на "ты". Через девять дней новая квартирантка стала обедать за общим столом.
Люда увлекала женщин своей бурлящей энергией, подвижностью, веселой деловитостью в самых простых, обыденных делах. Ни одной минуты она не сидела без дела, находила работу и себе, и другим. По утрам, вставая раньше всех, она бесшумно покидала дом, шла на рынок и закупала провизию на всю семью. Отлучаясь в город по своим делам, она находила время заглянуть домой, чтобы помочь тетушке Саодат приготовить обед. После занятий с физкультурниками, а Людмила Николаевна проводила их, как правило, в послеобеденное время, она возвращалась домой и, разувшись, вместе с женщинами поливала цветы, возилась над огородными грядками, украшала разноцветными камешками клумбы.
Думала ли Анзират, что в свои годы вернется к давно забытой физкультуре? Конечно, как педагог и женщина с современными взглядами, она везде горячо ратовала за спорт и физическую зарядку вплоть до преклонных лет. Но… лень-матушка раньше нас родилась… И поэтому Анзирйт находила для себя тысячу оправдательных причин, якобы мешающих ей заниматься физзарядкой. Услышав утром, как из радиорепродуктора несется веселое "вдох — выдох", она лишь сокрушенно вздыхала. А вот теперь уже десять дней она по утрам разводила руки "на уровень плеч", усердно нагибалась направо, налево и с радостью бежала принимать "водные процедуры".
Как же это получилось? Анзират не смогла бы объяснить. Просто, встав как-то пораньше, она вышла в сад и увидела Людмилу Николаевну. В коротких трусиках и майке, прижав локти к бокам, молодая женщина бегала по извилистым дорожкам. Она бегала так легко, пружинисто, красиво, казалась столь радостной и стремительной, что Анзират невольно залюбовалась. Вспомнились ее давние комсомольские годы и первая вылазка на стадион в Бухаре, тот ясный теплый день, когда она, девушка-узбечка, одна из первых надела на себя спортивный костюм. Ей стало грустно и обидно за себя, за то, что она так рано, без всяких к тому причин, отяжелела, физически обабилась и обленилась.
И вдруг произошло удивительное. Когда Людмила Николаевна, начиная очередной круг, пробегала мимо, Анзират вдруг сорвалась с места и побежала следом. Пробежав два круга, она почувствовала, что сердце ее сдает, дыхание со свистом вырывается из груди, кровь прилила к голове и угрожающе постукивает в висках… Людмила Николаевна прекратила бег и заставила Анзират сделать разминку шагом.
— Так не пойдет, Анзират-ханум. Начинать надо не с этого, — смеясь, говорила она.
И со следующего утра обе женщины начали с того, с чего следует начинать.
Но чем больше завоевывала Людмила Николаевна сердца женской половины дома, тем более настораживался подполковник Халилов. Его не обольщала ни домовитость, ни услужливость новой жилицы. Наоборот, приветливость и непосредственность Людмилы Николаевны казались ему искусственными, нарочитыми. Подполковник рассуждал так; потерпев неудачу в прямой атаке, таинственные охотники за клинком решили сделать обходной маневр и избрали своим орудием эту девицу, поручив ей втереться в доверие семьи. Подполковник был тверд в своих подозрениях, но решил испытать выдержку этой женщины, а заодно получить лишнее доказательство ее вероломства.
Проделал он это в ближайшее воскресенье. Все домашние были в сборе, мирно сидели на веранде и перебирали вишню, готовясь к важному семейному делу — варке варенья. Халилов достал клинок из потайного места, прихватил пузырьки со щелочью и смазкой, кусочки бязи и бинтов и появился со всем этим хозяйством на веранде, чтобы на вольном воздухе заняться чисткой клинка.
Только подошел он к столу, как Людмила Николаевна вскочила с места, подбежала к нему и воскликнула:
— Боже мой! Какая прелесть! Дайте подержать!
Халилов бросил взгляд на жену и тетушку… Ну-с, что они теперь скажут?
— Это ваш? — спросила, между тем, молодая женщина, рассматривая клинок и вытирая руки о фартук.
Халилов утвердительно кивнул.
— Ничего подобного не видела за свою жизнь, — призналась Людмила Николаевна. — Даже не представляла себе, что на свете может существовать такое чудесное оружие. Сколько же на нем украшений! Это, конечно, старинная работа?
— Бесспорно, — подтвердил Халилов, испытующе сверля Людмилу Николаевну глазами.
— Неужели это золото?
— Самое настоящее. А это — рубины, это — эмаль…
— Чудо! Ну-ка, выньте клинок, Саттар Халилович. Я занималась когда-то конным спортом, была ворошиловским стрелком и неплохо владела клинком.
Халилов вытащил клинок из первых ножен и передал его девушке.
— Ну, это бутафория… — разочарованно произнесла она. — Клинком и лозинку не срубишь. Красивая игрушка…
Халилов решил продолжать игру дальше.
— Клинок-то с секретом, — пояснил он. — У него двое ножен. Смотрите!