Клуб гурманов
Шрифт:
— Это же твои собственные деньги! А сколько, ты думаешь, стоит костюм, в котором он ходит на работу? Да ладно тебе. И к тому же, ему об этом знать вовсе не обязательно.
Она оторвала от моего платья и лифчика ценники и сожгла их вместе с чеком.
— Вот так. Теперь засунем все добро в пакет от «Н&М», [2] и ни одна собака не докопается.
Мы пили вино у нее в саду, откуда открывался вид на луг, сплошь заросший лютиками и дудочником, где, громко крича, скакали наши дети. Мои дочери оставались здесь сегодня на ночь и собирались есть с няней пиццу. Ханнеке демонстрировала свою обновку на этот вечер: белое
2
Сеть недорогих магазинов одежды (Прим. перев.).
— Роскошно, — сказала я, хотя мне совершенно не нравилась асимметричная одежда, тем более, которая выглядела так, будто ее надели наизнанку. Но Ханнеке была моей подругой, моей первой, настоящей подругой в этой деревне, и за прошедшие два года мне ни разу не было так весело, как сейчас с ней.
— Ух, и заведем мы парней сегодня вечером, — сказала она, игриво покачала бедрами и сжала руками грудь.
— Это точно.
Я подняла бокал и выпила все одним глотком. Ханнеке подхватила юбку и босиком побежала в дом, через несколько минут оттуда загремела песня «It’s Raining Men»,и она, танцуя и напевая, снова выскочила на террасу. Она вытащила меня из плетеного кресла и стала размахивать руками, чтобы я танцевала вместе с ней.
Тот вечер выдался на редкость душным. Уже в начале тенистой улицы было слышно романтичную музыку, и чувствовался керосиновый запах факелов. Когда мы с Михелом увидели возвышающийся над соснами гигантский шатер, похожий на палатку бедуинов, на нас обоих напал нервный смех. Мы лавировали на велосипедах между припаркованных по обе стороны дороги джипов, заглядевшись на сад, освещенный марокканскими лампами, и дом, весь из дерева и стекла, который прятался за соснами. Михел взял меня за руку, я почувствовала, что его ладонь вспотела.
— Потрясающе выглядишь, дорогая, — сказал он, чтобы успокоить меня, и поцеловал в лоб.
— Вот уж действительно с ума сойти, правда?
Я сжала его руку. Я казалась сама себе привилегированной персоной, которую удостоили чести и пригласили сюда. Мне всегда казалось, что богатство и статус — это ерунда, я даже злословила о таких людях, хотя и не знала их. Но сейчас в глубине души я была благодарна за то, что меня пригласили, и я стояла на пороге дворца Патриции.
Патриция встречала гостей в дверях. Она увидела меня, и у нее на лице засияла улыбка.
— Эй, Карен! Ты первая из клуба!
Она крепко обняла меня и расцеловала. Ее окружало облако сладких тяжелых духов, под черным шелковым топом скромно угадывались маленькие груди.
— А это твой, дай-ка подумать… Михел! Да?
Она протянула к нему руки и тоже поцеловала три раза. Я заметила, что ему было неловко от ее объятий.
— Я потом устрою для вас экскурсию по дому, если хотите, — сказала она, отпустила Михела и кинулась к новым гостям.
— Экскурсию, — шепнул мне Михел и ухмыльнулся. — Такие люди очень любят их устраивать. И рассказывать у каждой плитки, дверной ручки и крана, с каким трудом они их достали.
Я толкнула его локтем в бок.
— Перестань быть таким циничным. Надо быть открытым к людям, а не осуждать их заранее!
Чувствуя себя заблудившимися детьми, мы прошли через большую пустую комнату в сад, к бару, где собрались гости, у которых тоже был несколько растерянный вид. Шампанское, выставленное в бокалах
— Пока мне здесь нравится, — сказал Михел, взял второй бокал и осушил его в три глотка. Атмосфера была немного странной, все как будто ждали чего-то, я отчаянно озиралась по сторонам в поисках знакомого лица, кого-нибудь, кто дал бы мне почувствовать, что я дома. К счастью, в этот момент в саду появилась Ханнеке с мужчиной, который, должно быть, был ее мужем Иво.
Алкоголь сделал свое дело. Через час мы все уже сияли, как будто знали друг друга сто лет. Михел произнес тост за Эверта, Кейса и Иво, а мы, женщины, откомментировали всех остальных гостей. Некоторых мы знали весьма приблизительно, а большинство вообще никогда не видели раньше.
— Это все деловые партнеры Симона, — сказала Анжела, а Бабетт тут же спросила, что это, черт возьми, за бизнес у Симона, если он приносит столько денег.
— Что-то с недвижимостью. Точно не знаю, уж очень сложно. Короче, денег у него куча, и эта куча тоже зарабатывает ему целую кучу, — объяснила Ханнеке, сильно затянувшись и с шумом выпустив дым.
— Помяни нечистого, тут он и появится, — прошептала Анжела и едва заметно кивнула на того, кто, вероятно, стоял у меня за спиной. Я обернулась и оказалась лицом к лицу с Симоном. Мужчина, который бессовестно рассматривал меня с головы до ног яркими синими глазами, был на редкость привлекательным. Нельзя сказать, что он был красивым. Морщины от уголков его рта были чересчур резкими, черные волосы уложены нарочито небрежно. Он был чуть выше меня, от этого в нем было что-то мальчишеское, и в то же время он прямо излучал неприкрытую сексуальность. Он был так уверен в своей мужской неотразимости, как бывают уверены лишь восемнадцатилетние мальчишки, и теряют это чувство, миновав тридцатилетний рубеж, когда им становится все равно, что у них появляется двойной подбородок и живот.
— Ханнеке, меня просто засыпали комплиментами о том, какую потрясающую работу ты тут у нас провернула.
Он положил руки ей на бедра и впечатал в щеку поцелуй. Я покраснела, как будто была на ее месте. Ханнеке представила ему нас как девчонок из «клуба гурманов», и он сказал, что много слышал о нас от своей жены Патриции.
— А эти парни наверняка ваши? — Симон весело поздоровался со всеми, пожав руки.
Я не могла отвести от него глаз. Как непринужденно он стоял в своем белом костюме, запуская пальцы в непослушные волосы. Его взгляд был жадным и прямо гипнотизировал меня. Я редко встречала людей, которые были бы так же заняты собственной персоной, но это не раздражало. Он словно смеялся над собой, как будто просто с удовольствием играл роль миллионера и готов был поднять на смех каждого, кто воспринимал его всерьез.
Мы танцевали как безумные, подогретые выпивкой, под музыку тех лет, когда были молодыми и дикими. Михел и Иво уже играли дуэтом на воображаемой гитаре, Ханнеке скакала босиком вокруг парня в красном свитере, который время от времени хватал и поднимал ее на руки, а я двигалась в каком-то счастливом трансе, пробираясь среди танцующих. Я столько лет не танцевала, а ведь когда-то это было моей жизнью и моей страстью. Мы с Михелом встретились на танцполе, где я знакомились со всеми своими парнями, ведь раньше я проводила там все свободные вечера. Только на танцполе я чувствовала себя легче, свободней и красивей, окрыленная музыкой, завороженная другими танцующими телами. Мне всегда было трудно заговорить с кем-то в баре, но я запросто прижималась к мужчинам в танце, скользила ягодицами по их бедрам, нисколько не стесняясь.