Клуб гурманов
Шрифт:
Двигаясь под музыку, я снова стала соблазнительницей, было так потрясающе чувствовать себя такой живой, юной и сексуальной. Михел настырно крутился рядом, но я каждый раз ловко выворачивалась из его объятий. Ханнеке, шатаясь, протянула мне новый бокал шампанского и обняла меня. Она была совсем пьяная, тяжело повисла у меня на шее и орала мне в ухо, что у всех уже стоит, после чего направилась в сторону бедуинской палатки. Когда я наклонилась вперед, чтобы поставить стакан, то вдруг почувствовала на бедрах чьи-то горячие ладони.
— Потанцуешь со мной? — сказал он мне прямо в ухо, склонившись надо мной и прижав к моей заднице твердый член. Я на секунду подумала, что за это надо было отвесить ему пощечину, но ничего
— Ты потрясающе пахнешь.
Он щекотал носом мое ухо, я слышала, как он дышит. Я прикрыла глаза и смотрела на темные курчавые волосы у него на груди, выглядывающие из ворота белой рубашки. От него пахло сигарами, шампунем и немножко потом. Он все сильнее сжимал мой зад и гладил поясницу большими пальцами, отчего я покрывалась мурашками, а сердце стучало все сильнее. Музыка стала быстрее, и я воспользовалась моментом и осторожно отстранилась от него. Наши движения становились все более развязными, мы трясли волосами, я прыгала, размахивала руками и смеялась оттого, что я не разучилась соблазнять, и просто от радости, что он обратил на меня внимание. На лбу у него выступили капельки пота, он раскраснелся.
— Я хочу передохнуть… Пойдем со мной? — он положил руку мне на плечи и кивнул в сторону шатра. Я хотела пойти за ним, но Михел схватил меня за локоть.
— Мы уходим, — резко сказал он.
Михел назвал мой флирт с хозяином дома отвратительным. Я понимала, что он прав, но все равно отрицала все упорно и обиженно. Между мной и Симоном ничего не было, мы просто танцевали, и что, черт возьми, в этом такого?
— Оставь меня в покое! — визжала я. — Может у меня, в конце концов, быть хоть один классный вечер!
Он быстро уехал от меня вперед, а я расплакалась и, всхлипывая, пыталась его догнать. Холодный сырой воздух в лесу немного привел меня в чувство, хотя в низу живота продолжало гореть неудовлетворенное желание. В глубине души я знала, что это все равно когда-нибудь произойдет, это неизбежно, что однажды губы Симона найдут мои губы. Я должна была чувствовать себя плохой и виноватой за эти мысли, но все равно хотела Симона.
— Пожалуйста, пусть это случится еще один раз! — повторяла я шепотом как будто в тумане и видела перед собой Симона. Как его губы прижимались к моим соскам, как он раздвигал мои ноги, целовал бедра, сжимал ягодицы большими волосатыми руками и медленно входил в меня. Я вдруг с ужасом осознала, что впервые после рождения младшего ребенка почувствовала сексуальное влечение, почувствовала свое тело, грудь и как влажно мне вдруг стало сидеть на велосипедном сиденье. Симон пробудил меня своим поцелуем от долгого глубокого сна, всего лишь одним танцем вернул мне мою чувственность, и теперь я уже не знала, кто же была та женщина-зомби, которой я оставалась столько лет до этого вечера.
10
То лето казалось бесконечным и состояло сплошь из званых обедов, праздников, дней рождения и пикников на пляже с новыми подругами. После того праздника у Симона и Патриции казалось само собой разумеющимся, что мы вместе праздновали дни рождения детей, без приглашения заходили друг к другу на кофе, наши мужья по пятницам играли в теннис, а потом мы собирались все вместе в «Верди» — кафе на
Между мной и Симоном все еще было какое-то напряжение, но, проснувшись наутро после той вечеринки с чувством вины, не менее тяжелым, чем похмелье, я поклялась никогда больше не заходить так далеко. Ни Михел, ни Патриция, ни Симон не обмолвились об этом ни словом, и я присоединилась к ним. Слова могут придать невинному флирту гораздо больше значения, чем он того стоил на самом деле, сказала я себе. Мои иногда шокирующие фантазии о нем заставляли меня с болью констатировать, что мои чувства зашли гораздо дальше, чем я сама себе признавалась. Но это была строго запрещенная территория. Если бы я стала искать близости с ним, я бы поставила под удар не только свой брак, но и дружбу, вместе с прилагающейся к ней сладкой жизнью.
Однажды ночью, это было осенью, и на улице стоял жуткий туман, Михел вернулся с тенниса очень возбужденным. Я сидела внизу в халате, ждала его и беспокоилась, как бы он не выпил лишнего и не въехал в темноте в дерево или в канаву. Несколько раз я пыталась дозвониться ему на мобильный, но каждый раз включался автоответчик и от нервов я выглушила полбутылки красного вина. Он пришел около половины третьего, весь пропахший кабаком, пивом и сигаретами, и жадно поцеловал меня в губы с такой страстью, как не делал этого уже много лет.
— Я так классно поговорил сейчас с Симоном, ты извини, что так поздно, но разговор был — просто очуметь, — извинился он и достал из холодильника бутылку пива. Потом уселся напротив меня на стол и посмотрел покрасневшими, но сияющими глазами.
— Мы будем делать большие дела, мы с Симоном. У него столько бабок, Ка, за всю жизнь не потратить. Ему надо их инвестировать, и он ищет интересные проекты, чтобы в них вложиться. Желательно в недвижимость. Я искал новое здание, ты же сама знаешь, и ничего подходящего нет. Так вот, Симон предложил вместе строить. В районе Амстелфейна. Он покупает землю, строит по моим пожеланиям, а я потом арендую у него здание.
Он улыбнулся, поднес ко рту бутылку и хорошенько отхлебнул.
— За нереальную сумму, конечно…
— Если я буду расширяться, я буду больше зарабатывать. А если Симон будет финансировать, Господи, Ка, да я смогу провернуть такие дела! Он же знает всех больших ребят… Ты представляешь, каких он может собрать спонсоров?
— Да, конечно, это просто классно. Если получится так работать с другом… Но ведь может и не получиться? Я хочу сказать, ведь ты будешь от него зависеть финансово. Ты этого хочешь?