Клуб любителей фантастики, 2005
Шрифт:
Да, был фанатизм, сутки напролет в лаборатории и ночи над книгами. Но я не мог не сравнивать себя с другими, тоже старавшимися, тоже фанатичными. Собственно, они сами подвигали меня на сравнения, устраивая остракизм «выскочке из села» — неужто надеялись задеть своими мелкими интригами меня, «ублюдка нечистого»?! Смешно.
Но я и сам видел. Насколько мне — легче, нежели им.
И сейчас, когда моей проходной, между делом написанной монографией о равновесии заинтересовался Нобелевский комитет, я вижу, что не реализовал еще и половины
Возможно, мне стоило быть сознательнее, работать действительно в полную силу, принести всего себя на алтарь науки и так далее. Но я не аскет, не книжный червь. У меня есть Ханна и мальчишки, друзья и хобби, я умею отдыхать и наслаждаться жизнью. И даже могу позволить себе вырваться на несколько недель в затерянное в глухой тайге умирающее село без детей и электричества…
За эту монографию мне вряд ли вручат Нобелевку. Но я должен рассказать. Теперь я имею право.
Я часто думаю о нас всех. О возможностях, которые у нас были. Что, если бы Влас не был вынужден с детства воевать против всех и каждого? Если бы Федор не провел всю жизнь свернувшись, как бутон нераспустившегося цветка? Если бы Арине не пришлось запереться в крепости своей красоты, чтобы потом от одиночества броситься во власть первого встречного? А Сава?! Сава с его неукротимой творческой энергией, способной свернуть планеты и звезды с их орбит?!
А если бы нам позволили родиться на свет и вырасти — всем? Детям, чьи отцы погибли нелепой смертью, но сумели вернуться, чтобы дать новую жизнь, звучную, объемную, исполненную смысла, — во искупление своей бессмысленной гибели? Порой я начинаю сомневаться, что замысел — неважно, чей, — состоял только в том, чтобы восстановить демографию отдельно взятого таежного села.
Я один — всего лишь курьез, чудо природы, чья биография только и ждет смерти главного героя, чтобы превратиться в недостоверную легенду. Но все вместе мы стали бы феноменом. Качественно новым поколением, способным изменить мир.
Впрочем, сокамерники Власа и домочадцы Арины рассмеялись бы мне в лицо.
Прошло уже очень много времени. Ту воронку возле железнодорожных путей и не заметишь, если не знать. Анализ химического состава грунта не показал ничего интересного… я и не ждал.
А село — оно скоро умрет. Не останется ни одной женщины, которая бы помнила.
Я единственный, кто знает правду. И даже я — далеко не всю.
Владислав Выставной
СТАРЫЙ ДРУГ
— Только тихонько, ты его разбудишь!
— Хорошо Светик, я тихо, но должен же дед увидеть своего первого внука.
— Папа, поверить не могу, что ты уже дед!
— Думаешь, мне легко об этом думать, детка? Ну-ка, ну-ка. О-о-о… Какие мы недовольные… Так говоришь — в честь меня Игорем назвали? Слушай, на меня похож,
— Ну, конечно, Игорь Владимирович, на кого же еще, не на отца же.
— Серж, не дуйся! Дай деду потешить себя стариковскими мыслями.
— Насмешили! Вы всех нас переживете.
— Не льсти, Серж. Никто не вечен и каждому — свой срок… Кстати о вечном. Ну-ка, принеси из коридора пакет. Там мой подарок.
В доме царила тихая и добрая суета. Родные толкались вокруг маленькой кроватки, боясь разбудить нового гостя этого мира.
— Ну, что, Игорь Сергеевич! — торжественно произнес дед, склонившись над кроваткой. — Вот ты и начинаешь свой путь. Я думаю, это будет славная и долгая дорога. А в долгой дороге тебе понадобится надежный и проверенный друг…
Дед зашуршал свертком и вынул из него небольшой плоский предмет.
— Книга! — воскликнул Сергей.
— Это же… твоя Книга? — тихо произнесла Светлана.
— Конечно, моя, — ответил дед. — Вот, читайте: «Судовой журнал «Бигля-7»». Настоящий подарок — это тот, который хотел бы иметь сам.
— А зачем? — спросил Сергей. — Завтра придут из муниципалитета и торжественно вручат ему собственную Книгу. Вы же знаете…
— Знаю, — улыбнулся дед. — Но это — очень хорошая Книга. Ведь она была со мной.
— Знаем! — рассмеялась Светлана. — Она была с тобой везде — и на полюсах, и на Тибете, и в экспедиции на Титан.
— На Марсе и Плутоне была, — улыбнулся Сергей. — Знаем. Хорошая книга, столько повидала. По-настоящему ваша. И не жалко вам с ней расставаться?
— Но и внук — мой. Я всегда мечтал о внуке. Пусть часть меня всегда будет с ним. Я настроил ее на юного хозяина. А новую книгу из Муниципалитета я оформлю на себя… Давайте лучше посмотрим, как Книга познакомится с Игорьком.
Книгу опустили в кроватку. Маленькие ручки, еще не умеющие брать предметы, заскользили по обложке. Книга моргнула изнутри розовым сиянием и слегка потеплела. Название с обложки исчезло.
— Активировалась! — с волнением воскликнул Сергей.
— Тихо, Серж! — шикнула на него Света.
— Давайте посмотрим, — не унимался молодой отец, — что она выдала? У Никитиных, у их дочки, при активации страницы покрылись цветами, и Книга дала прогноз на художественные таланты, у Галкиных у обоих близнецов страницы оказались все в цифрах — представляете? Будут, небось, математиками.
— Или бухгалтерами, — вставил дед. — Это ни о чем не говорит. У меня в свое время, говорят, Книга покрылась древнеиндейскими иероглифами, которые до сих пор никто не может расшифровать.
— И ты стал индейцем? — улыбнулась Света.
— Я стал бродягой, — рассмеялся дед. — Правда, по большей части, — космическим. Планетология и космогеология не дают сидеть на месте.
— А что, неразгаданные иероглифы — это символично, — задумчиво произнес Сергей, осторожно беря в руки Книгу. — Вы, Игорь Владимирович, всю жизнь гоняетесь за непознанным.