Клуб Мефисто
Шрифт:
— Я училась этому сама, — заметила Лили.
— Для чего? — поинтересовался Сансоне.
— Я хотела его понять.
— Доминика?
— Да.
— Ну и как, поняли?
— Нет. Думаю, уже никогда не пойму. — Она посмотрела ему в глаза. — А разве можно понять то, в чем нет ничего человеческого?
Он спокойно согласился:
— Нельзя, Лили. Но можно попробовать победить его. Так что помогите нам.
— Вы же его двоюродная сестра, — подхватил Баум. — И прожили тогда рядом с ним целое лето. Наверняка вы знаете его лучше других.
— Это было
— А вот он вас не забыл, — продолжал Сансоне. — Поэтому ваши подруги убиты. Они понадобились ему, чтобы найти вас.
— Выходит, он убил их ни за что ни про что, — проговорила Лили. — Они даже не знали, где я. И не могли ничего рассказать.
— Может, как раз благодаря этому вы еще живы, — заметил Баум.
— Помогите найти его, — повторил свою просьбу Сансоне. — Летим вместе со мной в Бостон.
Лили долго сидела на кровати под их испытующими взглядами. «У меня нет другого выхода. Придется играть по их правилам».
Она глубоко вздохнула и посмотрела на Сансоне.
— Когда мы уезжаем?
33
Лили Соул походила на наркоманку, которую притащили прямо с улицы. Красные глаза, грязные темные волосы, кое-как забранные в неряшливый конский хвост. Блузка измята так, будто в ней спали, синие джинсы обтрепанные — казалось, еще чуть-чуть, и превратятся в лохмотья. А может, это просто мода нынешних подростков? И тут Джейн вспомнила, что перед ней уже совсем не девчонка. Лили Соул 28 лет, она взрослая женщина, хотя сейчас и выглядит совсем юной и беззащитной. И то верно, сидя на массивном стуле в богато убранной столовой дома Энтони Сансоне, Лили ощущала себя жалкой пигалицей и явно не в своей тарелке. Она лихорадочно переводила взгляд с Джейн на Сансоне, словно силясь угадать, с какой стороны ждать подвоха.
Джейн раскрыла папку и извлекла оттуда увеличенную фотокопию из ежегодного отчета Путнэмской академии.
— Вы подтверждаете, что это ваш двоюродный брат, Доминик Соул? — спросила она.
Лили взглянула на фотографию и смотрела на нее долго-долго, словно завороженная. От портрета и правда нельзя было оторвать глаз. Лицо с безупречно правильными чертами, золотые волосы и голубые глаза — рафаэлевский ангел.
— Да, — ответила Лили. — Это мой двоюродный брат.
— Этой фотографии больше двенадцати лет. А других, более поздних, у нас нет. Не знаете, где можно достать хотя бы одну?
— Нет.
— Ответ довольно категоричный.
— Я не общаюсь с Домиником. И уже давно с ним не виделась.
— А когда это было в последний раз?
— В то лето. Он уехал сразу после похорон отца. Я жила у Сары, и он даже не зашел проститься. Только записку оставил и был таков. Написал, что за ним приехала мать и они срочно уезжают.
— И с тех пор вы ничего о нем не слышали и его самого не видели?
Лили колебалась. Всего-то несколько мгновений — но Джейн, тут же насторожившись, подалась вперед.
— Видели, верно?
— Точно не знаю.
— Как это понимать?
— В прошлом году, когда
— От кого была открытка?
— Там не было ни обратного адреса, ни подписи. На ней была изображена репродукция картины из брюссельского Королевского музея. Портрет работы Антуана Вирца. [30] «Ангел Зла».
— И что там было написано?
30
Вирц, Антуан-Жозеф (1806–1865) — бельгийский живописец.
— Ничего. Одни только знаки. Но мы с Сарой сразу узнали эти символы, потому что видели их тем летом — они были вырезаны на деревьях.
Джейн протянула Лили ручку и блокнот.
— Нарисуйте их.
Лили взяла ручку. Но тут же остановилась в нерешительности, как будто ей было противно рисовать то, что она видела. Наконец она поднесла ручку к бумаге. Увидев рисунок, Джейн почувствовала, как ее обдало холодом: три перевернутых креста. И примечание: R17:16.
— Это ссылка на цитату из Библии? — уточняла Джейн.
— Из Откровения.
Джейн посмотрела на Сансоне.
— Можете найти ее?
— Я могу процитировать, — тихо проговорила Лили. — «И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».
— Вы знаете ее наизусть.
— Да.
Джейн открыла блокнот на чистой странице и снова передала его Лили.
— Можете записать ее для меня?
Некоторое время Лили просто смотрела на белую страницу. Затем с неохотой принялась писать. Медленно, словно каждое слово причиняло ей боль. А закончив, вернула блокнот Джейн со вздохом облегчения.
Риццоли взглянула на запись и снова почувствовала, как холод, словно игла, пронзил ее спину.
«И плоть ее съедят, и сожгут ее в огне».
— Похоже на предостережение. На угрозу, — заметила Джейн.
— А это и есть угроза. Уверена, что она предназначалась мне.
— Но почему открытка пришла Саре?
— Потому что меня не так-то просто было разыскать. Я же столько раз переезжала с места на место, из города в город.
— Значит, он послал ее Саре. А она знала, как вас найти. — Джейн задумалась. — Ведь это он писал, так?
— Не знаю.
— Да бросьте, Лили, а кто же еще, как не Доминик? Почти наверняка он и стену хлева исцарапал двенадцать лет назад. Почему же он вас ищет? Почему угрожает?
Лили понуро опустила голову. И тихо сказала:
— Потому что я знаю, что он сделал тем летом.
— С вашими родными?
Лили подняла глаза — в них сверкали слезы.
— Я не могу доказать. Но я знаю это.
— Откуда?
— Отец ни за что не смог бы застрелиться! Он знал, как был мне нужен. Но меня тогда никто и слушать не хотел. Мало ли чего болтает какая-то шестнадцатилетняя девчонка!