Клуб разбитых сердец

Михалева Анна Валентиновна

— Почти. Помнишь, я направлял тебя в «Клуб разбитых сердец»?

— Ну? Это уже интересно.

— То-то и оно! — Гоша горделиво выпятил впалую грудь. — Буду теперь профессиональным кавалером.

— Жиголо, что ли? — поинтересовалась Варвара.

— Мам, что такое «жиголо»?

— Если ты об этом никогда не узнаешь, я буду считать, что не зря прожила жизнь, — буркнула Варвара и снова уставилась на соседа. — Так да или нет?

— Нет, конечно! — праведно возмутился Гоша. — Слушай. Я ждал, ждал от тебя новостей, не дождался. Сам туда пошел, думаю, погуляю вокруг, авось что-нибудь

да обломится… И, представляешь, повезло. Я и трех часов не топтался у входа, как выбегает оттуда дамочка, хватает меня под руку и тащит внутрь. Я, конечно, перепугался сначала, думаю, мало ли чего, затащит, ну… и все такое, не при детях будет сказано.

— Да кому ты нужен-то, чтобы тебя насиловать! — хохотнул Сашка.

— Александр! — покраснела за него мать. — Ты бы хоть вид иногда делал, что тебе двенадцать лет!

— Зато я водку не пью, — надулся тот, красноречиво покосившись на дверь Маняшиной комнаты.

— И на том спасибо, — вздохнула Варвара.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Гоша, — значит, притащила дамочка меня к своей бандерше, начальнице то есть, та меня оглядела, почмокала губищами и спрашивает, чего мне от них нужно, в смысле, чего я тут околачиваюсь? Я ей как на духу все и выложил. А она улыбнулась, ласково так, и предложила работу. Она сказала, что большинство брошенных женщин первое время остро испытывают одиночество. Понимаешь, этим бедняжкам даже в театр не с кем сходить. Я уж не говорю о гостях. И тут появляюсь я! Красив, галантен, остроумен…

— Это начальница так тебя описала? — усомнилась Варвара.

— Нет, я же в зеркало-то смотрюсь. И вообще… Словом, работа — просто улет! И деньги приличные пообещали. Взяли на испытательный срок: три месяца.

— Гоша, если ты продержишься неделю, я буду за тебя счастлива. Главное, старайся молчать, — напутствовала его Варвара.

Ее охватил страх, а что, если Гоша случайно столкнется с ней в Клубе? Разумеется, он выдаст ее с потрохами, не по подлости душевной, а просто потому, что идиот.

«Надо бы провести с ним беседу. Хотя принесет ли она хоть какой-то результат?»

Другими словами, Гоша из довольно проблемного соседа превратился в настоящую головную боль. Теперь только и думай, как бы с ним не столкнуться в Клубе и что сказать, если столкнешься.

Пока она путалась в своих опасениях, Гоша увел Моню на прогулку, а Маняша выползла из своей комнаты. Понятно было сразу: она не только не настроена на серьезную беседу, но вообще не в состоянии разговаривать. Цвет лица у нее был ближе к серому, глаза красные, видимо, голова у нее раскалывалась просто адски. Варвара смерила дочь сочувствующим взглядом:

— Иди испей кефира.

— Ох… — просипела та и послушно поковыляла на кухню. На полпути замерла, оглянулась и выдавила с трудом: — Ругаться будешь?

— Ругаться? — усмехнулась Варвара. — Да нет… я рыдать хочу. Я-то надеялась, что подобные приключения у меня в далеком Сашкином будущем. А выясняется, что ошиблась. Обидно…

— Да ладно тебе, мам. С кем не бывает. — Все-таки Маняше стало чуть легче на душе, и она продолжила свой нелегкий путь к холодильнику.

Телефон разразился противной трелью.

— Ох… — простонала Маняша, хватаясь

за голову.

— Алло? — ответила Варвара.

— Я жду тебя у подъезда, — радостно выдохнул Иван.

* * *

— Подтянули животы, — бодро скомандовала тренерша по аэробике, не переставая подпрыгивать в такт музыке, — раз, два, руки вверх, шаг влево, мах назад!

«Так ли уж дорог мне Иван? — задыхаясь, подумала Варвара, выполняя замысловатые движения в довольно быстром темпе. По правде сказать, тела своего она уже не чувствовала и вместо обещанного перед тренировкой заряда энергии успела получить головную и мышечную боль. — Может быть, моя любовь к Ивану мной же преувеличенный факт?»

Тут она глянула в сторону и прервала свои малодушные мыслишки. Рядом с ней с уверенным напором двигалась бывшая Ванина жена — Шура, женщина подтянутая, даже местами стройная. Портило ее фигуру непомерно разросшееся рыхлое «галифе» на бедрах. И лицо было каким-то неровным, с большими впадинами вместо щек и слишком тонкими губами.

«И чего он в ней нашел? — запоздалая ревность добавила сил. — По ней сразу видно — стерва!»

Варвара принялась подскакивать и махать ногами с удвоенной энергией. В глазах Шуры без труда читалась решимость. Но вот на что она решилась, Варвара понять не могла. И ведь вроде бы не расставалась с ней в Клубе, ходила по пятам, как хвостик. Может, это выражение лица никак не связано с Клубом?

— Измеряем пульс! — скомандовала тренерша.

Все схватились за запястья.

— Не думала, что выдержу, — прерывистым шепотом призналась Шура.

Варвара согласно кивнула:

— Точно, упражнения не для ослабленных горем женщин.

— А ты тех видела? — Шура кивнула на приоткрытую дверь смежного зала, где дамы очень мускулистых форм занимались на тренажерах.

— Интересно, к чему они себя готовят? — удивилась Варвара. — На конкурс бодибилдинга?

— Там тетка, которая ведет у нас курсы самообороны, — доверительно сообщила ей Шура. — Кстати, ты не записалась?

— Господи боже, да кому я нужна? От кого мне обороняться?

— Ну, знаешь ли… — Шура неопределенно хмыкнула. — Лично я уже попросилась в ее группу. — Тут она взглянула на собеседницу «сверху вниз», хотя возможность этого была невелика, так как Варвара была выше ее сантиметров на десять. И тем не менее взгляд Шуры выражал такую надменность… ну, как это бывает у пятиклассницы, которая объясняет десятилетней сестренке, что это такое — целоваться с мальчиком. Обдав ее таким взглядом, Шура процедила: — Только в группу самообороны не всех записывают.

— Да? — Варвара подавила непроизвольный смешок.

«Ну прямо детский сад какой-то!»

— Сели на пол! — скомандовала главная по аэробике. — Переходим к упражнениям релаксации. Выпрямили спины, закрыли глаза…

— С тобой проводили сеанс психотерапии? — снова шепнула Шура.

— Шутишь? А чем же мы тут уже месяц занимаемся?!

— Да нет, индивидуальный?

— Индивидуальный… — Варвара нахмурилась.

— Вообще-то с меня взяли слово молчать. Но ты же своя, правда?

— А как это выглядело на практике? Ну, я имею в виду индивидуальную психотерапию?