Клуб шальных бабок
Шрифт:
«Тогда пирогов бы надо поменьше», – неодобрительно подумала Надежда, однако тут же устыдилась: пирог был удивительно вкусен, она и сама не удержалась, хотя давно уже дала себе слово не есть мучного и сладкого.
В разговоре Надежда ловко обходила подробности того, для чего, собственно, ей нужна сиделка, и между делом расспрашивала Галину Тимофеевну о жизни. Из той вовсе не нужно было тянуть слова клещами: соскучившись в одиночестве, она вывалила на Надежду кучу сведений, правда, малополезных.
Они живут в этой квартире давно, и Аня здесь родилась, и она сама. Вот в той дальней комнате, а вторая тогда была не их. Тут соседи жили, Раскидаевы. Соседям квартиру дали в спальном районе, а эту комнату им отдали, отец еще был жив, он отхлопотал… Потом отец умер, она, Галина, замуж вышла, родила Аню. Потом муж ушел – другую встретил. Он таксистом работал, ну, ночью подсела к нему одна такая… Вот он к ней и ушел… Потом мама умерла, и остались они тут вдвоем с дочкой. Аня – девочка хорошая, работящая, да только вот в личной жизни ей не везет, был один тип, прожил у них полтора года да сбежал. Хорошо, что она, Галина, как чувствовала, прописывать его не стала. Много он крови Анечке попортил, очень она страдала.
Надежда вспомнила рассказ горе-сыщика, как мамаша буквально взбесилась, приняв его за какого-то Геннадия, и согласно кивнула головой: все сходится.
А Галина Тимофеевна вошла в раж и мигом смоталась в комнату за фотографиями. Надежда с тоской проводила ее глазами, отметив машинально, что двигается Галина, несмотря на полноту, легко и без одышки. И внешне никак на сердечницу не похожа: синевы под глазами нет, румянец во всю щеку, движения быстрые… Ладно, не ее это дело, пора откланяться да идти восвояси.
Галина легко тащила старинный альбом для фотографий в переплете малинового бархата.
– Это еще родительский, – бормотала она, – вот мама с папой, вот я маленькая, вот с мужем свадебная.
В молодости Галина была не такая полная и даже хорошенькая – глаза яркие, волосы пышной волной. А вот ее муж Надежде не приглянулся: бледный какой-то, зализанный, лицо невыразительное. Впрочем, на свадьбе все женихи выглядят немного пришибленными.
– Вот Анечке три годика, – щебетала Галина, показывая фотографию, где девочка с бантом обнимала традиционного медведя.
Дальше пошли сплошь фотографии Ани – в детском саду на празднике, летом на озере, в школьной форме. Стало заметно, что Аня похожа на отца: те же невыразительные глаза, взгляд тусклый, улыбается мало… Даже когда стала постарше, не похорошела.
– А вот выпускной вечер, – сказала Галина и протянула большой групповой снимок, – найдите Аню.
Но Надежда Николаевна уставилась совершенно на другую девушку. В светлом платье с короткой стрижкой, но Надежда не могла ее не узнать. На снимке была та самая таинственная блондинка из ресторана, та самая, которую Надежда видела мертвой. И вот теперь на фотографии – лет на пятнадцать моложе, с другой прической, почти без косметики, но это, несомненно, была она.
– Вот… – показала Надежда.
– Ну что вы, и совсем не похожа, вот же Анечка! – обиделась Галина Тимофеевна. – А это подружка ее, Алена… Вот как же фамилия-то ее… забыла.
– Они в одном классе учились? – спросила Надежда, тщательно следя, чтобы в голосе не проявилась заинтересованность.
– Да, и потом дружили, пока…
– Что – пока? – Надежда с трудом оторвала голову от снимка.
– Ой, там такая была история – это просто ужас! – Галина всплеснула руками.
– Да что вы… – теперь Надежда была само внимание, – ой, расскажите, если про любовь, так я очень даже люблю…
– Да какая любовь! – Галина махнула рукой. – То есть и про любовь, и про ревность, все там есть, просто кино настоящее!
Она подвинула стул ближе к Надежде и перелистнула страницу альбома. Там была парадная фотография – две девушки, причесанные и накрашенные, смотрят в объектив. Аня серьезно, без улыбки, лицо у нее, как обычно, невыразительное, зато вторая, Алена, улыбается чуть наигранно, как кинозвезда. Интересная девица, что и говорить, Аня против нее совсем чумичкой кажется.
Галина теребила ее за рукав, предлагая посмотреть другие снимки. Любительские карточки – на даче, на прогулке возле Невы. Девушки взрослели, Алена все больше хорошела, Аня оставалась такой же невзрачной. Их окружали молодые люди – всегда большая компания. Все ясно: молодого человека у Ани не было, а у Алены если и был, то его фото она, верно, хранила в собственном альбоме. Последняя фотография была цветная, Алена на ней была похожа на ту женщину, что Надежда видела три дня назад мертвой – длинные светлые волосы, чуть располнела. И платье было красного цвета, но, конечно, другое – это было подешевле и не такое открытое.
– Так что же случилось? – Надежда ненароком взглянула на часы и забеспокоилась: она разгуливает уже полдня, дома полно дел, и кот на шкафу сидит.
– Понимаете, у Алены был парень… вот, кажется, этот… блондинчик… – Галина ткнула пальцем в снимок, где вся компания была на даче. Кто-то жарил шашлыки, кто-то сидел на ступенях крыльца с гитарой, Аленин парень открывал вино.
– Какой красавчик, – сказала Надежда, приглядевшись, – вылитый Брэд Питт.
– Ну да, похож, – согласилась Галина, – я в жизни-то его не видала, но вроде это он и есть. Вроде у них все хорошо было, любовь до гроба и все такое прочее. Ну, дело молодое, сами знаете, как это бывает, короче, парень этот не то дал задний ход, не то просто пошутить хотел – мол, бросаю тебя, прошла любовь, увяли розы, промчались грозы… Помучить ее, что ли, хотел – мол, никуда не денешься, знаете, у красивых парней есть такая бравада.
– Понимаю… – кивнула Надежда, – а она что же?
– А она как про это услыхала, так разозлилась и зарезала его насмерть! Ежели не мне, говорит, так не доставайся ты никому!
– Да что вы! – ахнула Надежда. – Неужели правда? Действительно, как в кино!
– Все правда! Аня мне сама рассказывала, полиция к нам приходила. Ее как свидетельницу вызывали, ну, косвенную, конечно, поскольку сама-то она при убийстве не присутствовала.
– Ну надо же… – пробормотала Надежда, – кто бы мог подумать, такая интересная девушка…
– Ревность. – Галина пожала плечами. – Чудовище с зелеными глазами, как Шекспир сказал.
– И что же с ней потом стало, с этой девушкой, Аленой?
– Ну что, – Галина пожала плечами, – ясное дело, посадили. Хоть и из ревности, а все же убивать нехорошо. Хотя, конечно, мужики есть некоторые такие сволочи, что их убить и то мало! Вот хоть моего бывшего муженька взять! Или Аниного Генку! Вот кого бы я собственными руками задушила! В общем, Аня с тех пор про Алену ничего не знает, я ей условие поставила – никаких с ней отношений. И на суд она не ходила, ни к чему нам такие знакомства. Девушка она приличная, воспитанная, так и замуж никто не возьмет.