Клубничный Яд
Шрифт:
Его руки взлетают, чтобы схватиться за столешницу, а лицо сжимается о мрамор, как у мультяшного персонажа. Я наклоняюсь так, чтобы он мог видеть мое лицо — точнее, мои глаза, — и вытаскиваю нож из ножен свободной рукой.
— Вижу, тебе есть что сказать… — я подношу нож к его дрожащей щеке. Он пытается отодвинуть свое лицо, но его усилия тщетны. Теперь моя главная цель — изуродовать его. — Может, мне вырезать твой проклятый язык? Посмотрим, сколько слов у тебя останется тогда.
— Килл… — предупреждает Финн сзади.
Но этого недостаточно. Килан
— Или, может, я просто вырву твое горло голыми руками, — мои губы кривятся в неприятном оскале, когда я показываю зубы. Волосы падают мне на лоб, закрывая глаза.
— Я-я… — он стонет, пытаясь повернуть голову, чтобы оторвать губы от столешницы, но я не отпускаю, и он выдавливает слова через сжатый рот: — Не знал, что она… — еще один стон, — …твоя.
Я вдавливаю кончик ножа в его щеку, кровь начинает сочиться, и меня пробирает дрожь от звука, с которым он называет Рыжую моей.
— Теперь знаешь, — рычу я, добавляя силы в свой захват.
Килан ревет от боли, когда мой нож проникает глубже.
— Килл! Что за дерьмо здесь происходит? — кричит Шон, его ирландский акцент становится тяжелым от напряжения.
— Килан разозлил Килла, — я слышу улыбку в голосе Финна.
— Килл, — предостерегает Шон. — Мы не решаем конфликты таким образом. Делай это правильно — в Круге.
Круг. Пустая трата моего гребаного времени. Я уничтожил бы его за секунды. Нет нужды собирать Хулиганов вокруг ямы ради грандиозного события, чтобы сделать то, что я мог бы сделать здесь и сейчас за несколько секунд.
— Иисус, Мария и Иосиф, Килл, отпусти его! — рычит Шон. — У нас есть дело, и ты начинаешь меня раздражать.
Я наклоняюсь к уху Килана, разочарованный тем, что не смогу рассечь его от носа до яиц, и шепчу:
— Тебе повезло, ты, мерзкий кусок дерьма. Если когда-нибудь приблизишься к ней, я вонжу нож в твой живот и заставлю тебя вытащить свои собственные кишки. Понял?
Килан рычит, оскалив зубы. В любой другой подворотне он был бы тем злом, которого стоит бояться в тенях. Но не в моей. В моей подворотне я и есть эти тени. Тьма, которая поглощает полностью, а не просто скрывает.
— Я. Понятно. Объяснил? — мне не нравится повторять свои слова, и теперь моя злость нарастает. Мой нож медленно скользит по его щеке, оставляя тонкую линию стекающей крови.
— Да! Хорошо! — его костяшки белеют, когда он крепче сжимает столешницу. — Я понял.
Я вынимаю нож из его щеки и вытираю об его рубашку, прежде чем убрать обратно в ножны. Встаю прямо, отпускаю лицо Килана и отступаю назад, проводя рукой по своим растрепанным волосам, чтобы их пригладить.
Килан встает, вытирая кровоточащую линию на своей щеке. Он смотрит на Финна, затем на Шона, но его глаза так и не встречаются с моими.
— Он пиздец безумен, Шон, — затем он выходит из кухни, встряхивая руками, как одеялом.
— Что это было? — глаза Шона впиваются в мои, ища ответы.
Я
Шон сверлит взглядом Финна, его поза напрягается в ожидании ответа.
Финн глубоко вздыхает и закатывает глаза.
— Прости, Килл. Килан упомянул, что хочет трахнуть малышку Росси в задницу.
Мои зубы скрипят, перед глазами появляются белые пятна. Я тянусь к карману, но силой выдыхаю через ноздри, напомнив себе, что вернул Рыжей ее ожерелье. Нет, я швырнул ожерелье ей в лицо, сообщив, что она для меня так же ценна, как куча собачьего дерьма. Желание вернуться в ее комнату и исправить ситуацию заставляет мои руки сжаться в кулаки.
— Ты… — Шон указывает на меня. — Ты чертовски на взводе. Пошли — у нас работа. Мы едем на винокурню, и ты будешь за рулем.
— Вместе?
— Да, любовничек, вместе.
Мой взгляд падает на Финна.
— Если кто-нибудь приблизится к ее комнате, я убью тебя за это.
Я хватаю мокрое полотенце, лежащее рядом с раковиной, и бросаю его в лицо Финну. Я ненавижу большинство Хулиганов, потому что они неотесанные отбросы. Но Финн для меня как младший брат — настолько, насколько вообще кто-то может быть для меня кем-то.
Он ловит полотенце до того, как оно успевает его коснуться, и смеется.
— До встречи, любовничек.
Под хруст гравия под колесами я съезжаю с грунтовой дороги Челси Вудлендс и выезжаю на шоссе. Моя рука свисает из окна, опущенного до конца, а рукава рубашки закатаны до локтей. Со стороны может показаться, что я расслаблен, наслаждаюсь неожиданно теплым днем, который вдруг прервал череду затяжных ливней.
Сквозь затемненные солнцезащитные очки я смотрю вперед, пальцы ритмично постукивают по рулю в такт тихо звучащей из колонок «Climbing Up the Walls» — Radiohead.
— Ну, давай… — голос Шона тяжел, наполнен ожиданием. Я знал, что этот момент настанет. — Говори уже.
Я кидаю взгляд в его сторону, затем снова возвращаюсь к дороге.
— Говорить что?
— Хватит валять дурака. Эта итальянская пташка… она действует тебе на нервы.
— Она не действует мне на нервы.
— Киллиан, твоя способность распознавать ложь сравнима только с умением самого себя обманывать, но вот скрыть что-то от меня у тебя не выйдет.
— Она — чертово бедствие.
Он поднимает брови.
— Охренительно красивое бедствие.
— Мы окружены красивыми женщинами…
— Не такими, как эта, — он ухмыляется.
Мои руки крепко сжимаются на руле.
— Нет, ты прав. Не такими, как эта, — я мрачно смотрю на дорогу впереди. — Нам нужно избавиться от нее, Шон.
Он кивает.
— Ага. Я знал, что она будет якорем, тянущим нас ко дну, — он устраивается поудобнее на сиденье. — Снимаю тебя с дежурства. Ребел присмотрит за ней.