Клубничный Яд

Кенна Дж. Л.

Он ослабляет хватку, но оставляет руку, сжатую на моем горле, шаг вперед и его грудь прижимается ко мне. Его запах заставляет мой пульс учащаться, и когда он наклоняется, чтобы прошептать мне в ухо, теплое дыхание касается моей кожи, заставляя мои внутренние мышцы сжаться вокруг чего-то невидимого.

Чертов Ад. Я могу умереть прямо здесь и сейчас, но меня возбуждает этот психопат.

— Разве ты не этого хотела, рыженькая? Моего внимания? — его свободная рука скользит по моему

бедру, заставляя сделать быстрый вдох, проникая в передний карман джинс. Когда он не находит в нем того, что ищет, то скользит своей рукой по другому моему бедру, сжимая самую толстую его часть. Я слышу, как стон вырывается из его горла.

Попробуй еще раз, мудак.

Уголки губ Килла приподнимаются в улыбке, когда он скользит ладонью по моей спине, проводит по одной ягодице, затем по другой, и останавливается над карманом, в котором лежит монета.

— Когда ты забрала ее у меня, ты хотела, чтобы я пришел и нашел тебя?

Его губы касаются моей ушной раковины словно острие ножа, пробуждающее мои чувства в тот момент, когда его кожа соединяется с моей.

— Извини, что разочаровываю, но мне просто нравятся блестящие штучки, — говорю я, затаив дыхание.

— Мне тоже.

Его соблазнительный тембр эхом отдается между моих ног.

Я томно вздыхаю, когда его широко открытая ладонь описывает круг по всей моей заднице, затем он сжимает одну ягодицу в своей руке так сильно, что наверняка останутся синяки. Моя грудь поднимается и опускается с тяжелым дыханием, когда я тянусь вперед и скольжу руками по его бедрам, втягивая его тело в мое.

Рука, которую он обернул вокруг моего горла, словно лозу, ослабевает, его большой палец скользит по моей коже, потирая мой дико стучащий пульс. Он тянется в мой карман другой рукой и вытаскивает свою монету, засовывая ее в свой собственный карман.

— Скажи мне, рыженькая, ты веришь в судьбу?

— Нет… — я провожу языком по нижней губе, пробуя слова на вкус, уговаривая себя не хотеть его, не нуждаться в его руках на моем теле.

Он опасный человек, даже я это вижу.

— Я верю в последствия.

Оставив одну руку на его бедре, я медленно двигаю другую вокруг его талии, пока не ощущаю рукоять ножа, который знала, что найду. Встав на цыпочки, я слегка касаюсь его шеи губами, заставляя его пальцы глубже впиться в мою кожу.

— Что ты собираешься делать с моим ножом? — его голос глубокий и насмешливый.

Я рычу, отступая к стене, затем скрещиваю руки на груди и закатываю глаза. Звук его низкого, дразнящего смеха отдается эхом по стенам переулка, вызывая у меня желание вонзить колено в его мужское достоинство. Но я не делаю этого. Бог знает, что бы со мной случилось в ответ.

— У тебя есть яйца, Рыжая, признаю. Но я не какой-то пьяный придурок из твоего паба. Я — настоящее дерьмо, и ты намеренно ставишь себя в мое поле зрения.

— Я говорила, что не боюсь тебя, — повторяю я, поднимая подбородок.

— И я

думаю, это мило, но тебе стоит бояться.

— Я знаю таких мужчин, как ты. Я провела с ними всю жизнь. — спасибо моему отцу. — Так что, нет, я не боюсь. Я украла монету, потому что она блестит, и мне она нравится. Что, Килл? Неудобно с женщиной, которая берет то, что хочет?

Он молниеносно бросается вперед, его бедра запирают меня в ловушку между ним и стеной, и опускает свой рот к моему. Чувствую, как внутри меня вибрирует желание и потребность.

— Только если ты не против того, что мужчина возьмет то, что захочет, малышка.

Руки Килла тут же покидают мое тело, и я не могу отрицать разочарования, которое пронзает меня. Он упирается одной рукой в кирпичную стену над моей головой и наклоняется ближе.

— В следующий раз, когда я поймаю тебя на попытке украсть мои вещи, — шепчет он, — убью тебя.

Потом он отстраняется, и мое тело тут же остро реагирует на его исчезновение. Холод и тьма, которую я чувствую, куда мрачнее той энергии, которая его окружает. Как порыв ветра: в одну минуту он здесь, сеет хаос, а в следующую — исчезает, оставляя меня потрясенной и разбитой.

Я смотрю, как его широкая спина удаляется, и в этот момент снова начинается дождь. Я должна была обезуметь от страха из-за того, что оказалась в ловушке, задушена в переулке мужчиной вроде Киллиана Брэдшоу, но этого не случилось. Я должна была бы испытывать облегчение от того, что он уходит, оставляя меня в живых. Но всё, что я чувствую сейчас — это желание и злость.

— Ты мошенник, Килл? — слова сорвались с моих губ, прежде чем я поняла, что собираюсь их сказать.

Он резко разворачивается, стоя прямо, словно стальная башня, посреди слабо освещенной дороги. Его волосы свисают на лоб, капли дождя стекают по лицу. Белая рубашка теперь насквозь мокрая и прилегает к телу, словно вторая кожа, открывая вид на его татуированный торс.

Его взгляд пронзает меня, будто я смотрю прямо в дуло пистолета.

— Твоя монета… — я делаю шаг вперед. — Она утяжелена. Чью судьбу ты решаешь? Свою или чужую?

— Я не решаю ничью судьбу, рыженькая, только разбираюсь с последствиями.

С этими словами он поворачивается ко мне спиной, и я вижу, что его татуировки опоясывают всё его тело. Затем он сворачивает за угол и исчезает.

Святое дерьмо.

Улыбка, которой не должно быть, появляется на моих губах. Что, черт возьми, только что произошло?

Я чувствую себя так, будто прыгнула с самолета без парашюта и чудом выжила после падения. Как будто плавала среди акул, ощутила риск, но избежала смертельной опасности. Я чувствую себя преисполненной восхищения и по-настоящему живой.