Клубок со змеями
Шрифт:
С внезапно пересохших губ сорвался громкий шепот:
— Бел-Адад!
Глава 12
Я резко поднялся, отшатнувшись вглубь камеры. Цепь на ноге звонко брякнула об пол.
— Ты... ты... ты же...
— Мертв? — договорил он за меня. Его полные губы разошлись в снисходительной улыбке, из-за чего она выглядела еще более зловещей, чем была на самом деле. — Дорогой Саргон, я чувствую себя прекрасно, для мертвеца, — он небрежно развел руки в сторону.
Ошибки быть не могло. Это не издевательская игра света и тени сумрачного подземелья. Не плод моего больного воображения.
— Полагаю, — продолжил он, опуская руки, — ты хочешь узнать ответы на некоторые вопросы. Честно признаюсь, я и сам желаю все тебе рассказать, ибо ты заплатил высокую цену за правое дело, — улыбка сошла с его уст, — собственной жизнью заплатил.
— Если ты жив, то меня не за что судить, — прохрипел я, медленно приближаясь к двери камеры, все еще не до конца осознавая, что он не призрак. Не этимму [44] , который бродит по земле в тщетных попытках найти свое упокоение.
Но нет. Это и в самом деле Бел-Адад. Только теперь, вместо простецкой рубахи корзинщика, его крупное тело покрывала прекрасное фиолетовое одеяние с короткими рукавами и подолом до колен, а за спиной виднелся красный плащ.
— Саргон, Саргон, — писец покачал головой, при этом щелкая языком, — ты все такой же наивный болван. Чего не скажешь о твоем великом тезке. Это лишь подтверждает то, что я не ошибся, когда выбрал тебя.
44
Этимму — в шумеро-аккадской мифологии духи, не находящие покоя; души умерших, не погребенных надлежащим образом.
— Что значит, выбрал?
Бел-Адад вздохнул с видом учителя, втолковывающего азы астрологии нерадивому ученику:
— Уверен, будет проще, если ты начнешь задавать вопросы, а я на них стану отвечать.
Я подошел почти вплотную к выходу. Цепь на ноге натянулась. Храмовый писец внимательно следил за мной, находясь вне досягаемости моих рук.
— С чего ты взял, что мне хочется тебя слушать? — максимально равнодушным тоном выдавил я, постепенно овладев собой.
— На твоем месте я бы не удержался.
— Ты не на моем месте! — гневно прохрипел я.
— К тому же, — продолжил Бел-Адад, пропуская последнюю реплику мимо ушей, — это не совсем правильно с моей стороны. Отправить человека в загробный мир, даже не сказав ему, за что, — тут он вновь выдавил из себя подобие улыбки, и мне даже показалось, что в ней промелькнула доля сочувствия.
«Или это просто причудливая игра света и тени, вперемешку с моим возбужденным воображением?».
Писец добавил:
— Такая уж, видимо, моя судьба. Обрывать жизни тем, кто не всегда заслуживает смерти.
Я стоял, не в силах сообразить, что он имеет в виду. В то же время, во мне закипал гнев. Ведь именно из-за человека, стоявшего по ту сторону медных прутьев, завтра мне отсекут голову.
— Зачем тебе нужна была эта хижина, сожри тебя Пазузу? — процедил я.
— Не скрипи на меня зубами, Саргон, — он продолжал снисходительно улыбаться, но в глазах вспыхнул огонек.
«Или это просто факелы отражаются в его очах?».
— Постройка хижины была нужна для продолжения тайной деятельности в пользу жрецов в том районе пригородов. Однако уже к концу твоей работы над ней, я понял, что планы срываются, и лачуга станет лишь предлогом, чтобы незаметно исчезнуть. А вину за мою, якобы, смерть взвалить на нерадивого строителя не составит особого труда. Ты отлично подходил на роль козла отпущения — этакий наивный простачок, веривший в справедливость и порядок.
— Что же ты там делал?
Бурный гнев внутри меня начал плавно превращаться в закипающий котел. Кулаки сжимались и разжимались сами собой.
— Уверен, ты понятия не имеешь, что сейчас происходит за пределами государства, — он начал неспешно расхаживать по коридору, оставаясь в поле моего зрения. — Ну, конечно, откуда простому ремесленнику знать о верховных делах? Деяниях Самсу-дитану и хеттской...
— Я знаю обо всем, — резко перебил я.
Бел-Адад удивленно взглянул на меня:
— Кто же этот осведомитель, что снизошел до тебя?
Я промолчал.
— Хотя, впрочем, неважно, — вновь улыбнулся он, — это лишь облегчит мне пояснение. Как ты уже, видимо, понимаешь, наш царь, Самсу-дитану, крайне никудышный правитель. Он любит проводить время за кувшином вина и в обществе шлюх, а не знати или жрецов. Верховный совет Эсагилы намерен решительно изменить положение в Двуречье. Однако царю по-прежнему верно воинское сословие, которое он разумно... да, на это ума у него хватило... одаривает землями и жалованием. Поэтому открытое выступление против владыки ничего не даст, — Бел-Адад остановился и посмотрел мне в глаза, — моей задачей было раздуть пламя недовольства среди мушкену. Таким образом, мы бы заручились поддержкой большей части народа, и шансы на успех резко возросли.
— Вы хотите убить царя и захватить власть?
— Возможно, удастся обойтись без умерщвления Самсу-дитану, — на лице писца проступили очертания непонятной гримасы, — если, конечно, он согласится добровольно отречься от престола. Мы же посадим на трон другого владыку, угодного нам. Он будет полностью подконтролен совету. Однако, — Бел-Адад слегка посуровел, — мне удалось выполнить задачу лишь частично. Немало людей я настроил против Самсу-дитану, но, по всей видимости, действовал не так скрытно, как следовало, ибо обнаружил за собой слежку. Тот командир стражи, Эмеку-Имбару, пристально наблюдал за мной несколько дней. Я по глазам видел, что он подозревает меня в нечистых помыслах. Рисковать своим делом я не мог, так что пришлось действовать быстро.
— Выступать против царя... это...
— Незаконно? — договорил за меня Бел-Адад, чуть склонив голову влево. — Ты это хочешь сказать? Саргон, видимо, твоему разуму никогда не суждено будет понять, что каждый может трактовать законы в свою пользу, если у него имеется достаточно власти.
Я ничего не ответил, но ощутил, как мой внутренний мир, еще недавно давший трещину, начал стремительно расползаться в разные стороны, проваливаясь в черную и бездонную пучину Тиамат [45] .
45
Тиамат — в шумеро-аккадской мифологии женское олицетворение первобытного океана-хаоса соленых вод, из которого родилось все (в том числе и боги).