Клубок со змеями
Шрифт:
— А торговцы из-за нехватки товаров поднимут цены, — добавил я, вспомнив слова Сему.
— Верно, — согласился Эшнумма, с интересом взглянув на меня. — А ты говорил, что далек от государственных дел.
— У меня друг торговец зерном.
— Интересно. Как его имя?
— Сему.
— Хм. Не слышал о таком.
— Он из Северного пригорода.
— Тогда не удивительно. Мне там бывать не приходилось.
— Не удивительно, — повторил я за ним.
Мы замолчали. Ассириец прекратил мурлыкать песнь о Гильгамеше,
Слова торговца заставили меня всерьез призадуматься. Если все, что он мне сказал — правда, то положение Вавилона было незавидным. Повышение налогов, упадок торговли, разрыв соглашений с соседними государствами, расширение влияния Хеттской державы вплоть до границ Мари, недовольство жителей — все это могло привести...
«К войне, — промелькнуло у меня в голове. — Что может быть страшнее войны? Не дай, Шамаш, ей случиться!».
— О чем ты думаешь? — спросил Эшнумма.
— О войне, — мрачно ответил я.
— Все верно, — молвил пленный торговец, взъерошивая руками волосы. — Чувствую, она не за горами. Я вот только не знаю, что произойдет раньше — восстание мушкену или вторжение хеттов? Скорее всего, первое. Наши враги не дураки и наверняка догадываются о внутреннем положении Вавилона. Так, что когда начнется бунт, они возьмут город голыми руками.
— Наверное, мы этого уже не увидим, — кисло улыбнулся я, но Эшнумма не слышал. Он полностью погрузился в думы, оставив меня наедине с самим собой.
Глава 9
Звук шагов в коридоре подземной темницы буквально вытащил меня из полубредовых воспоминаний, смешанных со сновидениями. Вернувшись из забытья, я ощутил дикое жжение и сухость внутри. Оказывается, я сам не заметил, как после разговора с Эшнуммой, погрузился в сон. Видимо, организм решил таким способом притупить невыносимую жажду.
«Сколько я проспал? День? Несколько часов? Несколько минут?».
Я сел, вновь прислонившись к холодной стене, пытаясь прояснить голову, но мозг категорически отказывался включаться, наполняя сознание подобием дурмана.
Когда перед дверью в камеру показался ассириец, я не сразу сообразил, что он был не один. Невероятным усилием воли, я заставил-таки немного разогнать туман перед глазами и, наконец, разглядел второго человека. Им оказался мой старый знакомый конвоир Тиридат.
— Воды... — хотел сказать я, но вместо своего голоса услышал лишь сиплые звуки, а затем зашелся кашлем.
— Что он сказал? — спросил Тиридат.
— Исходя из моего опыта общения с узниками, — начал отвечать ассириец с видом учителя, — он просит воды.
— Тогда почему ты не дал ее?
Тюремщик изобразил на лице удивление:
— Как же не дал? Обижаете, господин. Вон, целый кувшин стоит!
— Открывай, — тихо произнес Тиридат, указывая на дверь.
Загремела связка ключей, один из которых повернулся в замке. Затем лязгнула дверь, и камера отворилась.
Сознание вновь начало затуманиваться и, сквозь молочную пелену, я услышал голос Тиридата:
— Это же моча!
— А даже если и так, господин?
— Это не вода, — Тиридат, судя по резким ноткам в голосе, испытывал легкое раздражение.
— Ошибаетесь, о, благородный муж. Это вода. Только переработанная.
«Вот бы он выплеснул этот кувшин ему в лицо!».
Но Тиридат ничего подобного не сделал, а лишь отодвинул сосуд в сторону:
— У него нос сломан.
— Да? Это так печально.
— Ты не имеешь права наносить увечья узникам.
— Побойтесь Шамаша, господин! Неужели вы думаете, что это я? Должно быть, он упал, запутавшись в собственной цепи! Она вон, какая длинная. Ну, и грохнулся носом об пол.
«Хорош ассириец, ничего не скажешь. И попробуй теперь докажи, что это не я себе нос разбил. Интересно, а если бы он и впрямь мне ноги отпилил, как бы оправдался? Что я подцепил заразу, и ради спасения жизни заключенного герой-тюремщик пошел на риск?».
Стражник обратился ко мне:
— Идти сможешь?
Я начал вставать, медленно, держась правой рукой за стенку. Гул в голове нарастал.
«Как шум прибоя? Так это, кажется, называют торговцы с юга?».
Сделав глубокий вдох, я выпрямился. Все двоилось перед глазами, то соединяясь во едино, то вновь разбегаясь в стороны. Туман снова начал сгущаться перед ними. Я не видел, как была снята одна цепь и надета другая. Только чувствовал, что заковали мне лишь руки. Видимо, рассчитывая на то, что у меня нет сил на попытку побега.
«Что ж, они совершенно правы».
— А набедренная повязка? — поинтересовался Тиридат у ассирийца.
Тот возмущенно воскликнул:
— Господин, только не говорите, что считаете, будто я взял! Поверьте, у меня нет за столом алтаря, где я поклоняюсь грязным тряпкам чужих людей. И я не приношу в жертву испражнения.
Тиридат не ответил. Еще в тот миг, когда он привел меня сюда, я видел по его лицу, что тому не хочется связываться с тюремщиком.
«У тебя же меч. Просто проткни этого ублюдка!».
Но я прекрасно понимал, что он этого не сделает. Я всего лишь жалкий мушкену.
— Пошли.
Мои ноги медленно двинулись вперед, временами натыкаясь на стены. Тиридат выполнял сейчас скорее роль поводыря, нежели конвоира.
— Да хранят тебя боги, Саргон, — услышал я голос Эшнуммы, но не ответил, ибо все равно не смог бы. Во рту не осталось и капли влаги.