Клятва любовника

Джексон Бренда

— А ты не играй со мной, — парировала она тем же предупреждающим тоном.

Подтянувшись, она откинула волосы с лица и пристально посмотрела на него.

— Что с тобой не так, Далтон? — огрызнулась она.

Он провел ладонью по лицу.

— Ничего. — Ее вопрос, казалось, вывел его из того брюзгливого настроения, в котором он пребывал. — Просто дело в том, что...

Когда он не закончил начатое, Джулс придвинулась к нему ближе.

— В чем?

— Я к такому не привык.

— К чему не привык?

Он пожал плечами.

—

Проснуться и обнаружить в своей постели женщину.

Глаза Джулс сузились.

— Только чтобы прояснить ситуацию, ты меня здесь не обнаружил, ты затащил меня сюда. В свою постель. Кожаные сапоги и все такое. И за исключением тех нескольких раз, когда я требовала перерыва, чтобы отлучиться в туалет, ты в значительной степени удерживал меня здесь.

— Тебе обязательно быть такой чертовски дерзкой? — Его голос скорее походил на рычание.

— А тебе обязательно быть таким чертовски высокомерным?

Посмотрев ему в глаза, Джулс увидела угрюмость и замешательство. А еще нервозность. Сильный дискомфорт. Почему?

— Я спрашиваю тебя в третий раз, Далтон. Что с тобой не так? Почему ты так напряжен?

— А я тебе отвечаю, — сказал он, откидываясь на кровать рядом с ней и уставившись в потолок. — Я не привык просыпаться... с женщиной в своей постели.

— Если память мне не изменяет, в Майами ты просыпался со мной в своей постели не одно утро.

— То была не моя кровать. А койка в отеле. Ни одна женщина не проводит ночь в моей постели.

Джулс потянулась, хмуро глядя на него, и ей было неприятно признавать, что в его постели спалось намного лучше, чем в ее.

— Так что же с ними происходит? Они ускользают от тебя до восхода солнца? — Хотя она и спросила, но не могла представить, что такое может произойти.

— Нет. У меня есть правило. Ни одна женщина не спит в моей постели.

Она замерла.

— Тогда где же они спят, когда вы встречаетесь?

Он снова пожал плечами.

— В их собственных кроватях. Гостиничных номерах. Но, определенно, не здесь.

Она уставилась на него.

— Давай, проясним. Хочешь сказать, ты без проблем спишь в их постелях, но у тебя есть правило, запрещающее им спать в твоей?

— Да, именно это я и сказал.

Она улыбнулась.

— Тогда я рада, что заставила тебя нарушить это правило. Самая идиотская вещь, какую я когда-либо слышала. И откровенно эгоистичная.

— Нет, она очень умная.

— Тогда, полагаю, ты чертовски сглупил прошлой ночью, да?

Джулс увидела, как его глаза полыхнули огнем, но не отреагировала достаточно быстро. Она попыталась вскочить с кровати, но он схватил ее за талию и потянул назад.

— Мне нужно что-то сделать с твоей дерзостью, — прорычал он.

— А мне нужно что-то сделать с твоим высокомерием, — рявкнула она в ответ.

Они долго и пристально смотрели друг на друга, а потом им

вдруг пришло в голову, что их дыхание изменилось. Из их уст полыхал огонь другого рода. Не гнева, а желания. Джулс не была уверена, кто сделал первое движение, и ей было все равно. Все, что она знала, что внезапно ее опрокинули на матрас, и руки Далтона касались ее повсюду. Его рот и зубы следовал за руками.

Джулс прерывисто вдохнула. Его прикосновение наполняло ее таким томлением, о каком она и помыслить не могла. Все тело покалывало от предвкушения, а по спине бежали мурашки.

— Джулс, ты так и не ответила, скучала ли по мне? — спросил он, его голос ласкал, словно шелк. Он выпустил из рта ее сосок, но не ослабил хватку между ее ног.

— Разве? — спросила она, с трудом выговаривая слова.

— Нет, не ответила. И думаю, прошлой ночью я достаточно доказал, как сильно скучал по тебе.

Да, совершенно верно. Даже слишком доказал. И в самом грубом, сексуальном смысле. Примитивном лучшем виде. Всю прошлую ночь и раннее утро. До рассвета.

— Я твоя должница.

— И не думай, что я прощу тебе этот долг.

Далтон коленями раздвинул ее бедра, и с губ Джулс сорвался стон, когда он вошел в нее, проникая огромным членом до самого основания. И посмотрев на нее сверху вниз, переплел их пальцы и начал жестко ее объезжать. Задав нужный ритм. Джулс не знала слов, но чувствовала мелодию всякий раз, когда их бедра соприкасались. Они создавали музыку, создавали песню. Которая взорвала бы чарты. У нее был сумасшедший ритм и мощная мелодия.

Ей хотелось раствориться в этой песне, и Далтон приближал ее к этой цели с каждым ударом. Играл на ней, как на гитаре. Бил по ней, как по барабанам. Исполнял на ней мелодию, как на тонко настроенном пианино. И когда ее тело взорвалось одновременно с ним, Джулс почувствовала нечто большее, чем чувственную музыку. Далтон отыграл всю песню, используя все инструменты до единого.

И несколько мгновений спустя, когда он освободил ее от веса своего тела и нежно притянул в объятия, целуя в раскрасневшиеся щеки, она почувствовала себя опустошенной, измученной, но довольной каждой клеточкой своего тела.

***

Джулс проснулась примерно через час и обнаружила, что Далтон напряженно смотрит на нее сверху. На этот раз дела обстояли хуже, чем раньше.

— Надеюсь, ты принимаешь таблетки.

Она протерла сонные глаза и зевнула.

— А если нет?

Далтон нахмурился.

— Пожалуйста, скажи, что принимаешь.

— Что, ты еще не готов стать папочкой?

— Джулс...

— Ладно, я на таблетках. Что случилось? Нарушил еще одно правило?

— Да, — неохотно признался он, ложась на спину и уставившись на потолочный вентилятор над кроватью, чувствуя, будто весь его чертов мозг вот-вот взорвется. Как он позволил этому случиться? Незащищенный секс. С женщиной, которая провела ночь в его постели. Проклятье.