Клятва ненависти
Шрифт:
— Киллиан…
— С ним все будет в порядке. — Голос, казалось, звал издалека, но Гидеон был прямо рядом со мной. Я не могла сосредоточиться на нем.
— Он ранен. Я… ему больно из-за меня. — Мой желудок сжался, и мне стало плохо. — Нет, нет. Нет!
В отчаянии я прижала руки к пулевому ранению Киллиана.
— Я должна… надавить, верно? Верно? Он не должен истекать кровью слишком сильно. Если у него будет слишком много крови. Он не сможет. Давить... давить. Нужно...
Мои предложения были фрагментированы; мой голос казался потерянным и сумасшедшим даже
— Пожалуйста… не умирай. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста. Ты не можешь оставить меня тоже. Пожалуйста. Киллиан… Киллиан. Киллиан.
Я не заметила, что на место происшествия прибыло больше людей, пока руки не схватили меня сзади, стаскивая с тела Киллиана. Он издал тихий стон, его глаза, наконец, открылись, но они были остекленевшими от боли. Он как будто не мог меня видеть, как будто потерялся где-то еще.
— Киллиан! — Я закричала.
Но в тот момент, когда он повернулся ко мне лицом, Гидеон развернул меня. Позже я поняла, почему он не позволил Киллиану увидеть меня.
Мое тело было странным, слишком оцепеневшим, слишком холодным, меня трясло, когда старший мужчина прижимал мою вуаль к себе. Давление на грудь усилилось, как будто из меня выжимали жизнь. Именно так это и было. Как будто сам мрачный жнец вытаскивал мою душу из моего хрупкого тела.
Я смотрела, как двое мужчин помогли Киллиану встать. Он что-то сказал им, но я не слышала их шепота. Они ушли с моим мужем, и мой взгляд метнулся к крови на моих руках.
Пятна.
Кровавые.
Запятнанные.
Грязные.
Я рухнула в объятия Гидеона, дрожа и больше не контролируя себя.
Мой разум был просто… пуст. Онемевший.
Тьма окутала меня.
И мое тело сжалось.
Киллиан
— Мы нашли ее, — сказал Сэмюэл, входя в мою комнату с хмурым лицом и стиснутой челюстью. — В лесу, и она мертва. Выстрел в бок ее головы. Похоже на самоубийство, других объяснений нет. Других следов в грязи мы не нашли, и в этом районе больше никого не было.
Я так живо запомнил эту сцену. Секунду Джулианна шутила со мной, а потом я увидел ее. Одна из служанок стояла в десяти футах от конюшни, с пистолетом в руке, направленным в затылок моей жены.
Адреналин все еще струился по моему телу. Быть подстреленным чертовски больно.
И Джулианна могла серьезно пострадать.
Хуже того, она могла… умереть. Этот выстрел был бы для нее смертельным, если бы я не добрался до нее вовремя.
Я не знал, почему это беспокоило меня, когда мне было все равно, продолжает ли она дышать или нет. Но, черт возьми, мое тело действовало против моей воли. Внезапная и острая потребность защитить ее, я не знал, откуда это взялось. Я списал это на адреналин. Я винил в этом слабость момента.
Ненавидел я ее или нет, она все равно была моей женой. Ее имя было связано с моим, и люди
Жена Киллиана была убита на его глазах, шептали они.
Простые люди искажали историю до тех пор, пока простые истины не превращались в горькую ложь. Высшее общество проглотит слухи и втащит мое имя в грязь.
Абсолютное безумие на лице горничной все еще мелькало в моем сознании. Я попытался просеять свои воспоминания, пытаясь понять, было ли ее лицо знакомым, была ли она кем-то, кого я знал, — но у меня ничего не получалось.
Горничная была никем …
Но какого хрена она пыталась застрелить Джулианну?
И зачем самоубийство?
— Я хочу, чтобы каждый человек на этом острове был допрошен, — прошипел я, моя рана горела, словно на мою плоть вылили гребаную кислоту. — И если слова покинут этот остров, если кто-то еще узнает об этом, я лично уволю каждого человека в этом месте и позабочусь о том, чтобы они никогда не нашли работу где-либо еще. Понял? Сделай это известным. Предупреди всех.
Брови Сэмюэля нахмурились.
— Ты уверен, что она не пыталась тебя застрелить? Я имею в виду, почему Джулианна? Возможно, она действовала не по своей воле, а была нанята кем-то другим.
— Пистолет был направлен на нее; Я видел это ясно. Меня не было в пределах досягаемости. Я был за Цербером.
Джулианна была открытой, уязвимой.
Проклятье.
— Кто, черт возьми, пытался убить мою жену и почему? — Я зарычал, ярость разлилась по моим венам. Я был в ярости.
— Ты, кажется, ужасно заботишься о ком-то, кто утверждает, что ненавидит свою жену, — почти насмешливо протянул Сэмюэл. Он протянул мне стакан воды, и я быстро выпил его, прежде чем вернуть стакан ему.
— Я ненавижу ее, — сказал я, подтверждая свои чувства к Джулианне.
Сэмюэл вопросительно поднял бровь.
— Тогда почему ты принял за нее пулю?
Сэмюэл работал на меня шесть лет. Он был моим телохранителем — но не совсем. Скорее, он просто следовал за мной повсюду. Иногда он был другом и врагом, потому что, хотя он обычно не задавал мне вопросов, у него также была привычка высказывать свое мнение, не думая о последствиях.
В конце концов, я был его боссом. Но этот ублюдок вел себя так, будто ему было насрать на то, что я легко могу его уволить. Не то чтобы я хотел. Он был одним из немногих людей, которым я действительно доверял, но иногда он действительно действовал мне на нервы.
Я держал руку над своей раной, лишь слегка поморщившись, когда рана начала гореть.
— Потому что она моя жена.
— Я не понимаю. Чем больше я пытаюсь понять твои отношения с ней, тем больше запутываюсь, — сказал Сэмюэл, вытягивая перед собой свою аптечку. — Мне придется зашить тебя без анестезии.
Я расстегнул свою белую рубашку, которая теперь была грязной и окровавленной, чтобы дать Сэмюэлю доступ к моему пулевому ранению. Он был хорош в том, что делал, но это будет чертовски больно без анестезии.