Клятва ненависти
Шрифт:
Я вывела Рагну из стойла под уздцы.
Цербер громко вздохнул и оживился при виде Рагны. Моя кобыла подошла ближе к Церберу, и они с большим интересом посмотрели друг на друга.
Словно дразня, Рагна прижалась всем телом к Церберу, и жеребец фыркнул в ответ. Но Рагна уже ускакала прочь.
Мои губы сжались, сдерживая смех, когда моя кобыла остановилась недалеко от Цербера и Киллиана. Ее внимание по-прежнему было приковано к жеребцу, но она играла недосягаемо.
— Ты нарочно стараешься, любовь
— Если твоя кобыла не перестанет дразнить моего жеребца, мне придется что-то с этим сделать, — хрипло предупредил Киллиан.
— Рагна не виновата, что твоя лошадь не поняла намека, — сказала я.
Киллиан почесал свою лошадь за ухом, и его голос стал более низким, когда он снова заговорил.
— Цербер не играет в игры.
— А Рагна просто хочет немного любви, — парировала я. — Может быть, если бы твой жеребец не был таким сварливым, как ты…
— Цербер в порядке такой, какой он есть, — отрезал Киллиан.
Я закатила глаза. Я догадалась, что он защищает свою лошадь. Как я была с Рагной. По крайней мере, у нас было что-то общее.
Я взглянула на Цербера. Он был почти в два раза крупнее моей кобылы. Его черная шерсть блестела, а сам он был внушительного роста. Его грива была длинной и шелковистой, как и хвост.
— Красивый конь, — похвалила я, и это было очень серьезно.
— Да, — согласился Киллиан, все еще касаясь Цербера.
Я сделала то же самое с Рагной.
— Как он оказался у тебя во владении?
— Я нашел его раненым жеребенком около десяти лет назад. У него была сломана передняя нога, и его бросили умирать в снегу, — объяснил он, бросив на жеребца взгляд, который легко можно было описать как обожание. — Я вылечил его, и он привязался ко мне. Не хотел уходить, когда я пытался отослать его к кому-то другому. Итак, я сохранил его. Его привезли на остров около четырех лет назад. В любом случае, у меня не так много времени, чтобы кататься на лошадях.
Конечно, не было.
Киллиан был наследником всех фондов и предприятий Спенсера, включая все богатство, которое с ним связано. Его отец постепенно начал уходить на пенсию, и теперь, когда Уильям был практически на смертном одре, Киллиан уже вступил во владение. В конце концов, он был занятой человек.
— Раньше Грейс боялась лошадей, — сказал Киллиан удивительно мягким голосом. — А ты нет.
Я сглотнула комок, который, казалось, застрял у меня в горле. Трепетание в животе прекратилось, и мои мышцы напряглись. Каждый раз, когда упоминалась Грейслин… мой спокойный момент с Киллианом разваливался, рассыпался в прах.
И на этот раз Гидеон был тут же, присматривая за другими лошадьми. Он был в пределах слышимости и внимательно наблюдал за нами обоими.
Рагна наклонила ко мне голову и ударилась о мое плечо. Я потерла
— Если ты будешь продолжать сравнивать Грейслин со мной, ты все равно обнаружишь, что мы два совершенно разных человека, — прошептала я.
— Я вижу это. — Его хриплый баритон эхом отдавался в моих костях.
Я прижалась лбом к лбу Рагны. Она тихонько вздохнула, и я закрыла глаза, на сердце стало тяжелее, чем когда-либо.
— Мы оба несчастны в этом браке, Киллиан.
Он издал горловой звук, почти пренебрежительно.
— Несчастна ты или нет, но ты застряла в этом браке, Чудовище.
Хотя я говорила не о себе. Чувство вины обуглилось внутри меня, кипя лавой внутри моего живота. Киллиан заслуживал большего, чем этот фиктивный брак. Он заслужил второй шанс на любовь… хотя этой женщиной была не я.
Дыхание содрогалось у меня в груди, и во мне, наконец хватило смелости сказать то, что я умирала от желания сказать со дня нашей помолвки.
— Ты не такой непривлекательный, каким себя выставляешь, — наконец сказала я, чувствуя, как трясется мой подбородок и трясутся руки. Я взглянула на Киллиана и увидела, как его ноздри раздуваются, а челюсть сжимается.
— Человек, которого любила моя сестра, все еще здесь, он спрятан где-то под твоей кожей и твоей холодной внешностью. Правда, мы с тобой никогда не сможем быть вместе. Не с нашим запятнанным прошлым. Но я надеюсь, что однажды ты снова найдешь любовь. Ту любовь, которая делает тебя мягким человеком, и такая любовь, которая заставляет тебя хотеть стать лучше. Ты заслуживаешь любви, которая не запятнана грехами, уродливой ложью и ужасными тайнами.
Он издал смешок, без всякого тепла, и такой холодный, что я чуть не обморозилась.
— Какая у тебя красивая речь, Чудовище, — усмехнулся Киллиан. — Должен сказать, очень хорошо тренировалась.
Почему я вообще удивилась, что это был его ответ? Я не то чтобы ненавидела Киллиана, но пока я изо всех сил пыталась поладить с ним, он чертовски усложнял мне жизнь.
— Почему ты должен превращать все, что я говорю, во что-то уродливое?
— Дай мне наследника, в котором я нуждаюсь, и мы можем пойти разными путями, — холодно ответил Киллиан, как будто это был всего лишь вопрос, а не судьбоносное решение.
Я сделала шаг в сторону от Рагны и подошла к нему и его лошади.
— Ты действительно отпустишь меня?
Он цокнул, склонив голову набок.
— Мы будем жить своей жизнью, но развода я тебе не дам, — поправился он.
— Почему нет? — Я спросила, искренне любопытствуя, почему он может жить своей отдельной жизнью, но все еще хочет быть привязанным ко мне, хотя бы на словах.
— Никакого развода, — сказал он невозмутимо.
— Значит, ты можешь продолжать мучить меня?