Клятва ненависти
Шрифт:
— Твои насмешки дорого тебе обойдутся, жена, — хрипло предупредил я.
— Я думала, что я тебе не нравлюсь послушной, — парировала она.
— Похоже, что иногда я бы предпочел, чтобы ты заткнулась. Если ты не знаешь, как, я знаю несколько способов помочь.
Джулианна расплылась в улыбке.
— Тогда очень хорошо. Не мог бы ты помочь мне с этим?
— Что?
— Заткнуть меня. Ты предложил мне помочь. Вперед, продолжай. Заткни меня, муж.
Ее зубы задели нижнюю пухлую губу, прикусив ее. На кратчайший момент мне стало интересно, как она будет выглядеть без маски. Красные губы. Жестокие
— Это очень смело с твоей стороны. Не бросай мне вызов; ты не хочешь видеть, что я могу сделать.
— Мне очень любопытно, Киллиан. Что ты можешь сделать?
О, сегодня вечером она чувствовала себя храброй. Моя жена хотела играть, и поэтому я исполнил ее одно желание. Одна маленькая игра, которую нужно сыграть.
Я слегка наклонил голову, чтобы прошептать ей на ухо, позволив своим губам коснуться ее мочки уха.
— Я почти довел тебя до оргазма за нашим обеденным столом, перед моим отцом — мы оба прекрасно знаем, на что я способен.
Я не упустил ни того, как напряглось ее тело, ни ее прерывистого дыхания. Ее рука почти непроизвольно сжала мою.
— Это было редкое обстоятельство. Я просто…
— Нужен? Настолько лишенная мужских прикосновений, что ты чуть не кончила от того, что я едва коснулся твоей киски? Я - человек, которого ты презираешь, и все же ты жаждала большего.
— … застигнута врасплох, я собиралась сказать, — прорычала она.
Какая красивая лгунья.
Моя жена могла сколько угодно презирать меня, но она сгорала от моих прикосновений. Ее тело отреагировало на меня так, будто мы знали друг друга всю жизнь, как будто она родилась, чтобы быть моей. Жадная. Влажная. Нуждающаяся. Я почти чувствовал ее тоску на своем языке — сладко и горько.
— Ты трогаешь себя ночью, когда ты одна в постели… при воспоминании о моих пальцах между твоими бедрами, ласкающих твою киску?
Джулианна издала сдавленный звук и споткнулась, прежде чем снова быстро встать на ноги.
— Прошу прощения?
Мои губы скривились от того, как она заикалась, моргая, как мне показалось, смущенно. Я почти мог представить, как ее щеки вспыхивают от жара.
— Сейчас, сейчас. Не надо так стесняться. Я еще не приходил к тебе в постель, так что ты должна была хотя бы раз прикоснуться к себе после нашей свадьбы. Если не раньше, то уж точно после того, что произошло в столовой. Все-таки я оставил тебя мокрой и нуждающейся. На пороге оргазма. Ты, наверное, очень сильно мучилась. Или дело в том, что с тех пор, как мы поженились, ты брала в свою постель другого мужчину?
Мои насмешки заставили ее глаза заблестеть еще темнее. Ее красные губы сложились в прямую линию, и я почувствовал, что ухмыляюсь.
Я очень хорошо знал, что Джулианна не была с мужчиной с тех пор, как мы поженились – я только насмехался над ней, нажимая на ее кнопки, потому что мне очень нравилось выражение ее глаз всякий раз, когда она огрызалась.
И даже если бы она привела в свою постель другого мужчину — я бы узнал, и бедняга был бы уже мертв. Его тело со всеми раздробленными костями сброшено в океан, унесено волнами в морскую пучину. Где бы его никто не нашел. Его существование очень легко вычеркнуть из истории.
—
Я усмехнулся, оценив то, как она изрыгала огонь.
— Если бы я не знал лучше, я бы сказал, что Джулианна Спенсер ревнует. — Ее серые глаза потемнели, пока не стали почти черными.
— Мне наплевать, кого ты возьмешь в свою постель.
— Лгунья, — прохрипел я ей на ухо. — Скажи, у тебя болят соски при воспоминании о моих прикосновениях? Твой клитор пульсирует, когда ты закрываешь глаза и думаешь о том, как хорошо мои пальцы чувствовали себя между твоими бедрами?
Я отстранился, и Джулианна судорожно вздохнула. Ее губы приоткрылись, словно собираясь что-то сказать, прежде чем она снова закрыла рот, ошеломленно моргая и глядя на меня.
Я выгнул бровь.
— Ну вот. Я заткнул тебя, жена. Даже не прикасаясь к тебе.
Ее глаза превратились в щелочки, и я сжал губы, сдерживая смех.
— Должен ли я напомнить тебе, что наши тридцать ночей закончились прошлой ночью.
— Так что, сегодня будет прелюдия? — спросила она, впиваясь ногтями в кожу.
— А прелюдия включает в себя то, что я тебя задушу, потому что у меня очень большое искушение.
— Может быть, я задохнусь, кто знает.
Я споткнулся, едва не наступив ей на ногу, и выругался себе под нос. Джулианна издала тихий смешок.
— Ты только что сбился?
— Ты сводишь с ума, — проворчал я.
Она ахнула, звук был фальшивым и преувеличенным.
— Ты флиртуешь со мной, Киллиан Спенсер?
О, черт возьми. Я был так близок к тому, чтобы выбросить ее из окна. Когда я женился на Джулианне, я думал, что у меня будет послушная, уступчивая и послушная жена. Жертвенный агнец. Кроткая женщина, кающаяся в своих грехах. Несколько прирученная и послушная. Чего я никак не ожидал, так это острой на язык женщины, которая будет действовать мне на нервы каждую секунду дня.
Я развернул ее, когда музыка подошла к концу. Ее спина врезалась в мою грудь, и мои руки приземлились на ее бедра, удерживая ее в ловушке. Мой взгляд скользнул по ее тонкой шее сзади, и я увидел, как порозовели кончики ее ушей.
— Ты чертова заноза, Джулианна.
— Мы это давно выяснили, — скромно сказала она.
Гости зааплодировали, и я взял ее руку в свою, уводя ее с танцпола. Мой отец выступил вперед, привлекая к себе всеобщее внимание. Звук ложки, звенящей о его бокал для шампанского, прерывал все разговоры. Последовало молчание, и он наконец заговорил.
— Действительно, это был прекрасный вечер, — сказал мой отец.
Послышался ропот и кивки в знак согласия, и он улыбнулся.
— Моя невестка довольно хорошо устроилась с нами, и я очень счастлив видеть своего сына влюбленным.
Я усмехнулся, и Джулианна ущипнула меня за локоть.
— Вежливые и влюбленные, — пробормотала она. — Они наблюдают за нами.
Проклятье.
Отец повернулся к нам.
— Я думаю, мы сможем сделать этот вечер еще более прекрасным, если Джулианна сыграет для нас на виолончели. Я слышал, что она талантливый музыкант, и я не могу представить себе лучшего момента, чтобы показать себя и сыграть. Джулианна, не окажешь ли ты нам честь?