Клятва рыцаря

Хауэлл Ханна

– Да, возможно, сначала так и было, но это чувство росло и зрело вместе со мной. Когда же Кормак пришел мне на помощь в замке сэра Колина, я с первого взгляда поняла, что он тот человек, который мне нужен. – Она посмотрела на мать и слегка улыбнулась. – Конечно, мне следовало быть более осторожной, мама. Ты была права. А я поцеловала Кормака, как только увидела его. – Она бросила взгляд на нахмурившегося отца. – Я украла этот поцелуй как бы в порыве благодарности за спасение и почувствовала его страсть. Нас охватило взаимное желание, и тогда я окончательно поняла, что люблю его. После этого я

решила завоевать и его любовь.

– А ты не могла сделать это, не отдаваясь ему?

– Нет, папа. Понимаешь, он был влюблен в леди Изабель Дуглас и дал ей клятву еще до того, как я нашла его окровавленного в наших владениях. – Элспет увидела, что отец нахмурился еще сильнее, и спросила: – Ты знаешь эту женщину?

– Видел однажды, но очень многое слышал о ней. Она красивая шлюха, похоронившая четырех мужей.

– Ее должны скоро повесить за это вместе с ее любовником, состоявшим в сговоре с ней. Нет, это не Кормак, – поспешила добавить Элспет, увидев выражение тревоги на лицах родителей. – Теперь он знает: все, что говорили об этой женщине, правда. Он был одним из тех, кто подслушал, как она и ее любовник намечали избавиться от ее очередного мужа, а потом свалить вину за это преступление на Кормака, добившись, чтобы его повесили. Пейтон может рассказать вам об этом более подробно.

– Значит, этот парень теперь свободен и может посвататься к тебе, – сказала Молди.

– Ты так думаешь? – Элспет покачала головой. – А что бы ты сказала, если бы папа приехал к тебе только потому, что умерла женщина, которую он действительно любил? И потому, что клятва, которую он давал ей, потеряла значение лишь благодаря виселице? – Элспет заметила, как мать содрогнулась. Затем она рассказала родителям всю свою историю, начиная с момента, когда Кормак появился в замке сэра Колина и спас ее. При этом она, конечно, не говорила, как часто и как страстно они занимались любовью.

– Значит, ты на прощание сказала, что примешь его, если он приползет к тебе на коленях? – удивленно переспросила мать, едва сдерживая смех.

Балфур же откровенно рассмеялся:

– Узнаю мою девочку. Молди покачала головой:

– В этом нет ничего смешного, Балфур.

– Конечно, я смеюсь не над ее болью, а над тем, с какими словами она рассталась с ним. – Он посмотрел па Элспет. – Несмотря ни на что, ты сохранила свою гордость, моя малышка. Однако я все-таки не понимаю, почему ты должна была отдать ему свою невинность.

– Папа, Кормак был влюблен или по крайней мере думал, что влюблен, в другую женщину, – сказала Элспет. – Он любил ее в течение десяти лет, веря в то, что она несчастная жертва, которую несправедливо обвиняют в различных грехах. Кормак чувствовал себя связанным с ней клятвой и являлся к ней каждый раз, когда она звана его. Он был предан ей, хотя знал, что она делила постель со своими мужьями.

– А также почти со всеми мужчинами, которые приезжали ко двору.

– Да, но Кормак-то не знал об этом. Думаю, она была его первой женщиной, и он привязался к ней, когда был еще совсем юным, а судя по моим братьям, в этом возрасте страсть просто кипит в жилах молодых людей. Изабель опутала его своими сетями, а при малейшем его колебании она напоминала ему о клятве, зная, как ревностно он

относится к своей чести и данному слову. Невозможно так сразу забыть десять лет слепой преданности, и я должна была дать ему все то, что давала она, и даже больше. Мне очень жаль, если теперь вы разочаровались во мне.

– Нет, девочка, ни в коем случае, – сказал Балфур. – Ты вела борьбу с более взрослым и опытным противником, у которого, по-видимому, нет ни совести, ни моральных устоев, иначе бы Кормак воспрепятствовал твоим попыткам достучаться до его сердца, пожертвовав своей невинностью. Я могу понять тебя, но меня беспокоит то, что, заплатив высокую цену, ты осталась одна с разбитым сердцем. Я огорчен тем, что ты решила отдаться болвану, который настолько глуп, что не понял, каким, богатством он обладал, и мне жаль, что ты не позволяешь отомстить ему.

Хотя в последних словах отца явно прозвучала угроза, Элспет чувствовала, что на самом деле он не желает зла Кормаку. Рассказав свою историю настолько правдиво, насколько ей позволяла скромность, она все-таки смогла смягчить гнев Балфура, направленный против Кормака. Элспет, правда, заметила, что отец не давал никаких обещаний не трогать его, но, несмотря на свою злость на Кормака, она надеялась, что у того хватит разума держаться подальше от ее отца.

Они поговорили еще немного, хотя тема была уже исчерпана. Элспет обратила внимание на то, что ее родители старались не давать ей ни малейшей надежды на новую встречу с Кормаком. Когда они наконец ушли, она растянулась на постели, тупо глядя в потолок, а Мадди удобно устроился рядом.

С одной стороны, Элспет чувствовала себя гораздо лучше после объяснения с родителями, но, с другой стороны, у нее было тяжело на сердце, потому что она кое-что утаила от них. Прошло время месячных, а у нее ничего не было. Конечно, еще рано делать выводы, но вполне возможно, что она носит ребенка Кормака. Если это так, ничто не сможет сдержать гнев ее отца – даже напоминание, что она сама пошла на близость с любимым человеком.

Отпустив своего посыльного, Кормак сел в кресло возле камина и тяжело вздохнул:

– Она ни за что не примет меня.

Уильям протянул брату чашу с вином и устроился в кресле напротив него.

– И как ты собираешься действовать дальше? Кормак сделал большой глоток.

– Пока не знаю. Мальчик сказал, что Элспет вышла из гостиной вскоре после того, как ее отец передал ей подарок, и так быстро побежала вверх по лестнице, как будто сам дьявол гнался за ней. По крайней мере она как-то отреагировала на мое послание, но был ли это гнев, замешательство или еще что-то… – Он пожал плечами.

– На твоем месте я бы больше беспокоился о том, что передал тебе ее отец.

– О да. – Кормак поморщился. – Я и забыл об этом.

– А я так и не понял, какой самой ценной веши он намерен лишить тебя за то, что ты так обошелся с его драгоценной дочерью.

Кормак бросил на брата недовольный взгляд:

– Не строй из себя дурачка. Это тебе не идет. Я вот думаю, почему он до сих пор не появился у моей двери с мечом в руке, готовый разрубить меня на части.

– Может быть, дочь попросила его не делать этого? – Уильям нахмурился. ~ Впрочем, это не имело бы значения.