Клятва
Шрифт:
Свист, аплодисменты, пьяные крики.
— Теперь я тут легенда! — пьяно гаркнул кто-то позади. — Я прикончу Мясника!
Даня обернулся.
Вытянув руки вперед, с трудом раздвигая толпу, бегом прорывался какой-то мужчина лет двадцати пяти-тридцати от силы. На его худом, бледном лице, вспучились вены. Он скалил зубы, шмыгал носом, неуклюжим шагом приближаясь к арене.
— Порву! Порву как суку! — хрипя, кричал он. — Готовься!
Все только посмеивались, глядя на эту жалкую картину. Казалось, ещё два-три шага и он сломается, словно спичка.
«Неужели
— Я порву его как щенка! А-а!
Прыжок.
К счастью, ноги он себе не сломал, а просто неуклюже грохнулся.
Повисла неловкая тишина.
Егерь спокойно повернулся. На лице возникла слабая улыбка.
— Ты ничего не перепутал, дружище?
Выскочка еле поднялся, потер красные от песка слезящиеся глаза и сплюнул.
— Да! Думаешь не уделаю? Не прикончу?
Егерь скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что драться не собирается.
— Вот так начало боя! — гаркнул ведущий. — Монстру кинули зайчика!
— Никакой я не зайчик! — взбесился тот. — Я — повелитель арены!
Не успел ведущий ответить, как зайчик ринулся вперед. Без техники, без тактики, без хоть какого-то плана, ведомый лишь на чувствах, рванул в бой.
Он занес правую руку, в надежде поразить перевозчика одним мощным ударом, как вдруг рухнул на колени, а потом схватился за живот. Нелепо выпучив глаза и высунув язык, он начал жадно хватать воздух. Песок у ног окрасился в красный.
— Ну как, полегчало? — спросил Егерь, щелкнув пальцами у парня под носом.
— Я… Я! Пове…
Пламенную речь оборвал мощный удар в морду.
— Ха! Напоили Буйволом беднягу, — выпалил рядом стоящий мужичок. — Теперь остался без ребер…
Тушка опьяненного странным зельем мужичка расползлась по песку.
Даня оторопел, понимая какие перспективы могли его ждать после принятия этого чудо-зелья.
— Два легких удара! — заключил голос сверху. — Два удара! Унесите несчастного, пока его тельце не задавили…
Тушку смельчака утащили почти сразу, остался только небольшой шлейф крови, блестевшей алым на песке.
— Ха-ха! — смеялся лысый мужик слева, с огромным носом, смахивающем на бочку. — Вот так-то!
Толпа жаждала продолжения. Егерь это знал. Нужно шоу.
— И неужели, — криком, но также размеренно спросил перевозчик. — Это всё, ради чего я здесь?
Даже ведущий немного запнулся, а галдеж толпы тут же стих.
— Ха! Вы только посмотрите! Уже не молод, а кровь ещё кипит! Дайте же мяснику его топор!
В воздухе что-то блеснуло. Иглообразный силуэт быстро летел вниз, со свистом разрезая воздух.
— Поймал! — выпалил Даня, широко раскрыв рот.
На арене заиграли короткие блики.
Егерь широко улыбнулся, блеснув зубами.
— Вот и встретились… — сказал он, осматривая оружие.
Длинное, дрожащее бликами лезвие, растянулось на семьдесят сантиметров вперед. Оно зло скалилось волчьими зубами, выбитыми на фухтеле и жаждало
Егерь плотней сжал паракордовую рукоять, почувствовал приятное тепло, разлившиеся по телу.
Лезвие описало небольшой полукруг и взмыло вверх.
— Крови и зрелищ!
— Кро-ви! Кро-ви! Кро-ви! — скандировали трибуны.
— Выпустите волка… — нарочно медленно протянул ведущий. — Да начнется битва!
На той стороне арены начались какие-то движения. Заскрежетали засовы, но на сей раз не снаружи. Что-то шмыгнуло к решетке. В темноте заблестели зубы.
Даня, задержав дыхание, ждал. Он ясно помнил ту ночь. Ту кошмарную ночь, когда всех его друзей и единственного родного человека загрызли. Когда жизнь перестала быть прежней. Когда он сам ощутил холодный поцелуй смерти и адские конвульсии, бьющие из момента в момент.
— Эту зверюгу мы поймали совсем недавно! — радостно воскликнул голос сверху. — Совсем молодой и потрепало его знатно. Бедолага… Но под травами злой, зараза! Ух!
Когда скрежет ржавых засовов стих, из закутков тьмы выполз, дрожа всем телом, волк.
— Какой уродец, — спокойно сказал Егерь, осматривая противника.
Кавказец был прав. Он был даже страшней тех тварей, что он видел в деревне. Из множества ран, гноем сочилась вязкая, темная кровь. Ощерившаяся, блестящая медными глазами, злая, морда, скалила белые, бритвенно острые зубы. Порванные уши, иссеченный шрамами нос и глаза, растрепанная серая шерсть. Животному явно было больно. Но тварь шла. Сперва тихо, принюхиваясь и осматривая будущую жертву.
Егерь сжал рукоять.
Все ненадолго умолкли, в ожидании действий.
Лапы волка бесшумно продавливали песок.
«Снова эта тварь… Сколько можно преследовать меня?» — только успел подумать Даня, как вдруг волк слишком резко и шустро ринулся вперед.
Несмотря на паршивый внешний вид, бежал он ладно. Даже пытался лавировать, то влево, то вправо, пытаясь запутать Мясника. За три метра волк чуть сбавил темп и немного сгорбился, упершись лапами в песок. Прыжок. Резкий и быстрый. Не для Егеря. Тварь вытянула лапы вперед, выпустив крючковатые, острые когти, как можно шире раскрыла пасть. В разные стороны полетели слюни. Казалось еще секунда, какое-то жалкое мгновение и животное вцепится кавказцу в горло, разорвет артерию, завалит и раздерет ему лицо. Так думал Даня, сердце его бешено колотилось, обращаясь в ту ночь, когда он впервые услышал вой.
Лезвие плавно взмыло вверх, описало небольшой полукруг. Брызнули тонкие струйки крови, повторившие взмах тесака. Позади что-то глухо стукнулось.
— И… Все что ли? — промямлил обросший по плечи седой старикашка. — Во дает…
Егерь слегка обернулся. Позади виднелся разделенный надвое волк: голова еще немного покачивалась туда-сюда, пульсируя черной кровью, прямо из шеи. Челюсть все также была раскрыта, блестела зубами, а глаза еще не успели потерять медного блеска. Тело еще дрыгалось в конвульсиях, плевалось кровью, пыталось встать, но без успеха.