Клятву сдержали
Шрифт:
— Антон Захарович Одуха. Он вам все объяснит.
— А чего объяснять, — отозвался Одуха несколько глуховатым голосом. Надо собираться и снова в лес. Поговорим по дороге.
Мы наскоро позавтракали простоквашей с хлебом и двинулись в путь. Впереди шел Одуха, за ним Софиев, сзади, гуськом, мы. Одуха шел быстро, споро, легко ориентируясь в лесу. Видно было, что здесь ему знакомы каждое дерево, каждая полянка. И походка была у него как у настоящего следопыта бесшумная и легкая.
Шли часа два. Наконец Одуха остановился, присел на пенек, жестом подозвал всех поближе.
— Вот
Вопрос был излишним. Заполучить любое оружие, чтобы иметь возможность своими руками убивать врагов, — об этом мечтал каждый из нас.
— Так вот, — продолжал Одуха, — подпольный центр решил из вашей группы создать ядро нового партизанского отряда. Уверен, что вскоре он пополнится военнопленными, местными жителями. Действовать будете в строгом соответствии с нашими указаниями. Командиром предлагаю назначить…
Обвел всех нас внимательным взглядом, задержался на Софиеве.
— Вот его. Рекомендации не надо, сами хорошо знаете.
Своим помощником Софиев назначил Казбека, кадрового командира Красной Армии, осетина по национальности. К сожалению, фамилия его так и осталась неизвестной.
Оружие! Есть ли оружие? Это был первый вопрос, с которым мы обратились к Одухе.
— Немного есть, — отметил он. — В городе. Его надо сюда переправить. Ну а в дальнейшем все будет зависеть от нас…
Он отобрал несколько человек, увел с собой. К вечеру то принесли пилу, топоры, лопаты. Утром мы приступили к устройству землянок.
Начиналась партизанская жизнь.
Через два дня Антон Захарович Одуха снова пришел к нам и отобрал группу товарищей на первое боевое задание. Он объяснил, что пока носит оно довольно мирный характер. Нужно было ночью пробраться в Славуту, забрать с чердака больницы партию оружия, припрятанную там Михайловым специально для нас.
Вышли с наступлением потемок. Миновали лес, подобрались к мосту, что на реке Горынь, и вдруг из темноты раздался окрик:
— Стий! Хто идэ?
— Полицаи! — шепнул нам Одуха. — Ложись!
Мы упали на землю, замерли. Одуха сделал несколько шагов вперед, ответил:
— Та корова, щоб ее бис побрав… Шукаемо разом з сыном…
В темноте помолчали, потом из нее вынырнула фигура полицая. Он крикнул:
— Одын хай до мэнэ йдэ, а други хай почакае.
Полицай демонстративно сбросил с плеча винтовку, направил ее прямо на Одуху. Тот смело подошел к полицаю, резким движением отклонил дуло винтовки в сторону и одновременно направил на полицая пистолет.
— Тихо! Молчать! — спокойно приказал он.
Полицай оказался невероятным трусом. Он выпустил из рук винтовку и с криками: «Мамо! Ратуйте…» — бросился на мост. Мы слышали, как громко застучали по деревянному настилу сапоги, потом вдруг затрещали перила и раздался всплеск. Полицай с перепугу набежал на ограждение моста, проломил его и свалился в речку.
— Сюды! Ратуйте! Партизаны… — благим матом кричал он. — Ой, топлюсь…
На том берегу загремели выстрелы.
— Отходить! Без паники… — приказал
Он сунул в руки Казбеку трофейную винтовку, круто свернул в сторону от моста к ближайшему лесу.
К своим мы добрались под утро. Первая попытка вынести из города оружие не удалась.
Через два дня мы решили повторить операцию. На этот раз выбрали маршрут несколько западнее моста. Речку переходили вброд. Группа была в том же составе: Алексей Иванов, Алексей Манько, Максим Сидненко (так, оказывается, звали Сеньку-цыгана), Симон Кадакидзе и я. Ночь стояла теплая и лунная. В воздухе с громким жужжанием носились майские жуки. На этот раз без приключений перебрались через речку, лесом дошли до самой водокачки на окраине города. Здесь группа разделилась. Одуха, Манько и Иванов направились к больнице.
Там их поджидал Михайлов. Провел к главному корпусу, забрались на чердак. Быстро вынесли семь винтовок, ящик патронов, несколько гранат. В лесу мы разобрали оружие и боеприпасы. К утру уже были «дома».
Теперь мы почувствовали себя настоящей боевой единицей. Хотелось быстрее в бой, но пока Одуха никаких конкретных заданий не давал.
— Ждите. Наступит и ваш черед, — успокаивал он.
Отряд тем временем понемногу увеличивался за счет местных жителей, которых присылали Михайлов и Одуха.
Постепенно обживались в своих партизанских буданах. Кстати, о лесе. Мне, человеку, который вырос на просторах крымских степей, этот лес под Славутой казался настоящей тайгой. А между тем состоял он из редких порослей ольхи и сосны. На пригорках негусто росла сосна. Что такое настоящий лес, узнал я несколько позже, когда попал на Полесье… Но и в этот лес до поры до времени немцы и полицаи боялись заходить. Поэтому чувствовали мы себя здесь довольно свободно.
Ни на минуту не забывали, что кругом враги. В лесу круглосуточно дежурили посты, ежедневно группы разведчиков выходили на дороги, собирали данные о противнике. Эти данные потом забирал Одуха, который приходил к нам довольно часто, или же зубной врач больницы Иван Яковчук — один из ближайших помощников Михайлова.
Наконец Одуха дал нам первое боевое задание.
Однажды он заявился утром раньше обычного, позвал Софиева, сказал:
— Выдели мне одного человека. Есть дело.
Софиев назвал Иванова.
— А в чем дело? — поинтересовался он.
— Сегодня днем из Берездова в Славуту немцы должны отправить обоз с продуктами. Надо отбить.
— Справитесь вдвоем?
— Должны, — ответил Одуха. — Охрана намечается небольшая, зачем же рисковать людьми.
Вернулись они к вечеру, живы и невредимы, пригнали с собой несколько телег с продовольствием. Продукты мы рассортировали, часть переправили к Михайлову. Кроме не его прочего, на телегах оказалось бидонов двадцать сметаны. Она быстро портится. Встал вопрос, что с ней делать? Долго ломали голову, пока кто-то не предложил сбить из сметаны масло. Затея понравилась, и работа закипела. Мы наливали половину бидона сметаной, привязывали его за ручки к деревьям, начинали туда-сюда переворачивать… На следующий день уже ели масло. Несколько килограммов передали и Михайлову.