Клык и коготь
Шрифт:
И тут Макс ощутил чьё-то робкое ментальное прикосновение. Кто-то, совершено ему незнакомый, наблюдал за ним из листвы, скрываясь где-то высоко в кроне. Незнакомый – но доброжелательный, мечтающий подружиться – и помочь. Маленькое юркое сознание восторгалось громадой зверя, его мощью и силой – и склонялось перед душой человека, восхищаясь ей не меньше. Чья-то юная душа робко касалось человеческого разума, упиваясь упорядоченностью интеллекта, его сложностью… и умением видеть прекрасное. Макс, растроганный нежностью комочка, впустил его в свою душу и дал возможность взглянуть вокруг собственными глазами: увидеть лес, играющий незнакомыми, прекрасными красками, ощутить силу перекатывающихся под шкурой мышц – и пряность растекающихся над травой ароматов.
Небольшое сознание слилось с ним в порыве восхищения, приняло его полностью, позволив руководить собой – и Макс ощутил себя в теле какого-то маленького, юркого зверька, накрытого пушистым хвостом. Ловкое тельце прыгало с ветки на ветку, наблюдая за идущим и отрядом и тем единственным, которого избрало само… Он моргнул, вновь ощущая себя медведем – но теперь человек не пытался перегородить ладонями реку. Разумы разных созданий объединились в едином потоке, но сибиряк при этом смог остаться главным – и ощутить себя цельным, единым, состоящим из человека, зверя – и кого-то ещё, прыгающего над его головой по деревьям. Огромные косматые ноги стали послушными, он прыгнул вбок, смешно перекатившись на мягкой травке, встал на задние лапы, отдал честь, подмигнув ошарашенным землянам и внешне невозмутимому шаману – и теперь легко бежал посреди отряда, не замечая тяжести навьюченных на него шмоток – однако ощущая нежность мягкой ладони, лежащей на медвежьей шкуре. Жизнь налаживались.
На дорогу они вышли ближе к вечеру. Ирк’х огляделся, определяясь на местности, и уверенно вывел свой небольшой отряд к обустроенной площадке, окружённой подобием колючей проволоки и с укреплённым зданием в центре. Жестом показав людям на постройку, он направился к Максу, но тот отрицательно покачал головой. Как это было в прошлый раз? Большой зверь неуклюже лёг, положив голову на лапы, и принялся вспоминать… Найти в себе потребность разума сменить шкуру в поисках истины и гармонии. Ощущение мягкости внутренней сути, позволяющей сменить облик на более совершенный в ментальном плане, хотя и проигрывающий в физическом. Вселенная вновь принялась мягко сворачиваться, но Макс продолжал держать всё под контролем, изучая смещение пластов.
Сознание было затуманенным, словно во сне, и следить за происходящим было нелегко: всё грозило исчезнуть, съежиться, сжаться в одно крохотное мгновение, но разум человека разгонял туман, изучая малейшие детали новой стороны его натуры.
Тело зверя истончалось, становясь всё более иллюзорным, не уменьшаясь в размерах – но в плотности, внутренней сути; оно продолжало оставаться живым и деятельным, лишь по мышцам пробегали странные команды, более похожие на судороги. И одновременно Макс начал ощущать свой привычный облик; тело человека было где-то рядом, за тонкой пеленой, разделяющей то, что есть, от того, что может быть – и оно приближалось, наливаясь мощью.
В какой-то миг, когда остов Макса стал настолько призрачным, что его мог разметать и самый лёгкий ветерок, мир моргнул, разрывая непонятную завесу – и он почувствовал, как вновь наливаются силой – руки, не лапы. Время вздохнуло и вновь пришло в движение, сибиряк поднялся, подмигивая друзьям и, с молчаливого одобрения Ирк’ха отправился в лес, за топливом для костра; для него это было гораздо безопаснее, чем для его спутников.
В странном домике оказались запасы еды, воды и дров, а так же набор нехитрой посуды, вполне похожей на земную; лишь тарелки были не круглые, а овальные, словно те, кто ел тут, пользовались не только руками, но и лапами. Девушки фыркали и долго мыли и без того чистую посуду, прежде чем приняться за еду; но желание поесть в цивилизованных условиях победило, вскоре все торопливо наяривали горячую похлёбку, сваренную из незнакомого мяса, с добавлением незнакомых же ароматных трав – но по вполне земным рецептам…
Макс ел мало – скорее из солидарности,
Ночные шорохи уже не казались угрожающими. Ухо, ставшее более чутким, чем человеческое, определяло источник звука, а дремлющий в глубине души Зверь подсказывал степень опасности, довольно пренебрежительно отзываясь о местной фауне. Лишь один раз он встрепенулся, заставив Макса дёрнуться – но речь шла не об угрозе, а о вкусовых качествах промелькнувшего зверька. Медведь, утомившийся дневным переходом, всё больше погружался в сон, оставляя Макса наедине в ночными тенями, когда на площадку у дороги из кустов выпрыгнула юркая фигурка. Небольшой комочек добежал до ограждения, застыл на пару мгновений – и вот он уже растянулся в высоком и длинном прыжке над колючкой – слишком затяжном и долгом, наверняка подкреплённом магией.
Миг – и маленький зверь оказался перед человеком, раскинув по земле пушистый хвост. Как зачарованный, Макс протянул руку – и зверёк тут же оказался в раскрытой ладони. Чинно усевшись посередине, обхватив для надёжности пальцы человека своим необычайно крепким хвостом, крохотная белка устремила на незнакомого великана пристальный взгляд – не высказывая ни страха, ни удивления. Казалось, она сделала лишь то, что должна была сделать – и теперь спокойно ждала решения того, кому доверила свою жизнь. Маленькое, хрупкое создание, выбравшее себе спутника – и теперь доверчиво глядящее на него.
Он узнал его – внутренне, ощутив знакомые прикосновения. Этот крохотный разум уже соприкасался с человеческим – и звериным, объединяясь в странную цепь сознаний, дополняющую друг друга – и позволяющую не потеряться в череде превращений. Макс осторожно накрыл миниатюрное создание второй рукой – то не протестовало, лишь съежилось ещё больше, превратившись в едва заметный комочек шерсти. Словно не знало, что ждать от такого большого и опасного человека. Сибиряк осторожно принялся поглаживать по голове маленькое создание, звериным чутьём угадав, что тому нравиться – чуть наискось, вдоль головы, между ушами и вдоль груди довольного пушистика, мигом расслабившегося и упавшего на спинку. Едва заметное урчание донеслось от мягкого детёныша, а хвост, продолжавшийся обвиваться вокруг пальцев человека, стал заметно нежнее…
Через полчаса успокоившийся детёныш крига заснул, свернувшись калачиком на ладони человека, а тот, распахнув до предела зрачки глаз, принялся изучать юную кроху, избравшую его – чужака, только что оказавшегося на незнакомой земле…
Утром Ирк’х, увидев свернувшегося на руке парня и сладко посапывающего детёныша, остановился, долго смотрел, потом сказал:
– Высокое небо любит тебя, мальчик. Хотя я не хотел бы быть объектом такой любви. Криг начинает искать себе друга, лишь достигнув зрелости, с уже сформированным сознанием и своим набором магических умений. Случаи, когда малыши крига приходят к людям, можно сосчитать по пальцам… И это всегда потрясения для нашего мира. Нет. Я ничего не буду тебе рассказывать. Вы пройдёте этой дорогой только вдвоём. Вместе приобретёте странные способности и странные умения, вместе достигнете зрелости – и сможете противостоять чему-то, что будет готово причинить большое Зло… Но это будет не скоро. А пока – нам нужно идти дальше.