Ключ от Венеции
Шрифт:
— Ну и дела! — пробормотал Филипп.
— Это и есть Лютер Харрис? — недоверчиво откликнулась Рут. — Ни за что бы не узнала его в этом костюме. Впрочем, я его видела всего-то пару раз. Он, похоже, так счастлив, как пес с двумя хвостами.
— Почему бы не радоваться мужчине, идущему под руку с такой девушкой?
— Ему надо быть осторожным, иначе его привлекут за совращение малолетних, ей ведь не больше пятнадцати.
— Вот так в наши дни делают деньги, моя дорогая. Каждый раз, когда маленькая мисс Моффет открывает рот,
— Он неплохо заработает на продаже её дисков, — заметила Рут, взглянув на проигрыватель и гору долгоиграющих пластинок с цветным портретом певицы на глянцевых конвертах. Тем временем шумная компания, окружавшая певицу, медленно приближалась к стойке, у которого они стояли.
— Во всяком случае, это объясняет его присутствие здесь, — согласился Филипп. — Уверен, для него будет немалым сюрпризом увидеть здесь нас. А вот и они.
Сестры расцеловались, а Лютер Харрис задал несколько уточняющих вопросов насчет ожидаемых доходов от начавшегося вечера. На секунду он, казалось, встретился взглядом с Филиппом, но тут же нервно отвел глаза в сторону и стал тянуть свою молодую спутницу в сторону танцевального зала.
— Лютер! — окликнул его Филипп.
Было заметно, с какой неохотой Лютер остановился и медленно обернулся. Скривив физиономию, он неубедительно изобразил удивление и радость.
— Привет, Филипп, дружище! Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.
— Да все Рут… Она без ума от танцев, — заявил Филипп, указывая на спутницу. — Ты ведь помнишь Рут?
Лютер протянул пухлую руку и неуверенно улыбнулся.
— Да-да, припоминаю, вы как-то заходили в магазин вместе с Рексом.
— Совершенно верно.
Одним взглядом оценив Филиппа и Рут и решив, что пользы от них для неё никакой, Моффет бросила: «Я буду с Монти» и устремилась прочь.
— Ужасно, что произошло с Рексом, — сказал Лютер. — Я был просто потрясен. — Он нервно оглянулся и махнул удаляющейся звезде. — Я сейчас, дорогая. Вы меня извините? — И он собрался отойти.
— А не встретиться ли нам позже, Лютер, — быстро вставил Филипп, — когда ты не будешь так занят? Надо бы нам поговорить.
— О… да. Видишь ли… сегодня большая программа, ты же знаешь, и…
— Скажем, в пол-одиннадцатого? Надеюсь, бар здесь есть?
— Конечно! — это сестра Моффет вмешалась из-за его спины. — На втором этаже. Все доходы в пользу…
— Ладно, там и встретимся, Лютер. Согласен? В десять тридцать, не забудь.
— Ну… я постараюсь вырваться. Пока.
Они наблюдали, как он проворно засеменил по пятам своей протеже.
— По-моему, бешеного энтузиазма он не проявил, услышав ваше предложение, не правда ли? — заметила Рут, пока они медленно продвигались в направлении грохота, доносившегося с эстрады.
— Никакого энтузиазма, я бы сказал. Он предпочел бы полностью
— Возможно, ему тяжело вас видеть — из-за гибели Рекса, конечно. Люди ужасно себя чувствуют в таких случаях, они просто не знают, что говорить.
— Возможно. Во всяком случае, мы это выясним. Давайте попробуем найти несколько квадратных футов в танцзале. Надо же как-то убить время до половины одиннадцатого.
— Вам не удастся получить приз за галантность, мистер Хольт, — недовольно заметила Рут. — Многие молодые мужчины отдали бы все на свете за возможность потанцевать со мной.
Смущенно покашляв, Филипп неловко притянул её к себе.
— Если вы подойдете ближе чем на два ярда, я укушу вас, — мрачно пошутила Рут.
Но случилось так, что им не пришлось думать, чем заполнить время до встречи с Лютером Харрисом. Случай приготовил им небольшой сюрприз.
Незадолго до десяти раздался гром барабанов и лязг тарелок, заставившие шумную толпу немного поутихнуть. Пучок багрового света выхватил на эстраде Монти Брандмейстера. Зычным голосом тот объявил, что звезда сцены, экрана, радио и телевидения, великая маленькая Моффет собирается петь, после чего она согласилась участвовать в розыгрыше лотереи и вручать призы.
У молодой певицы оказался довольно приятный голос, и хотя о таланте говорить не приходилось, тем не менее власть оглушительной рекламы, хорошая оркестровка и мощный микрофон создавали у доверчивой публики впечатление, что перед ними выступает настоящая звезда.
После выступления певицы вечер неожиданно приобрел для Филиппа и Рут особую значимость. Разыгрывалась лотерея, и обладателей выигрышных билетов под гром барабанов просили подняться на помост для получения призов.
Роскошный приемник достался сержанту авиации. Робея в свете прожектора, тот поднялся на сцену вместе со своей подругой.
Затем был разыгран второй приз — проигрыватель.
— Билет номер 183. Норман Стэнсдейл. Прошу счастливого обладателя подняться сюда… Норман Стэнсдейл… Номер 183…
Из угла послышался радостный возглас, и краснолицый солдат, сияя от радости, вскочил, схватив за руку свою жену.
— Посмотрите! — прошептала Рут, возбужденно сжав руку Филиппа. — Это пара с фотографии. Шон Рейнольдс и женщина с аккордеоном!
— Бог ты мой, вы правы! Стэнсдейлы? Так кто же они на самом деле, черт побери?
Подбадриваемые громкими возгласами, солдат с женой поднялись на помост и стояли, глуповато улыбаясь в ярком пучке света.
— Я бы отдал все на свете, чтобы инспектор Гайд был сейчас здесь, — в голосе Филиппа звучало напряжение.
— Я бы отдала ещё больше, чтобы выиграть утешительный приз и стоять рядом с ними, — добавила Рут.
Но удача их обошла. Ни один из утешительных призов им не достался. Рут расстроенно вздохнула. Неожиданно Филипп сообщил:
— У меня появилась идея.