Ключ. Возвращение странницы (сборник)

Вентворт Патриция

Мисс Коллинз была совершенно ошеломлена.

– Я уверена, что никогда бы не сказала ни слова, если бы только думала… Имя, должно быть, просто вырвалось у меня непроизвольно. Я бы ни за что не раскрыла тайну – после того как дала слово и все такое!

– После того как дали слово?

Мисс Коллинз кивнула.

– Джентльмену, который позвонил мне и назначил встречу с леди Джослин. Он не назвался, и я спрашивала себя, не был ли это сэр Филипп – потому что, конечно, мы читаем о баронетах, но я никогда ни с одним из них не разговаривала, если только сейчас это был не он.

Мисс Сильвер слушала с большим вниманием.

– Прошу вас, что он сказал?

– Понимаете, я написала

леди Джослин… надеюсь, это не кажется вам навязчивым с моей стороны…

– Я уверена, что вы никогда бы не позволили себе быть навязчивой.

Мисс Коллинз благодарно кивнула.

– Ну, я подумала, что имею право. После того как вырастила Энни.

– Что он сказал?

– Я написала ей, сказала, кто я такая, и попросила разрешения приехать и повидаться с ней, чтобы услышать что-нибудь о бедной Энни, и, конечно, я ждала ответа и гадала, что она ответит. А потом позвонил тот джентльмен. Когда моя сестра болела, я поставила в доме телефон, и та леди, что живет теперь на первом этаже, платит за него половину, так что это не так уж дорого, и с тех пор как умерла Кэрри, я не была так уж одинока, зная, что можно позвонить друзьям, если захочется. Поэтому я написала вверху письма телефонный номер, и он позвонил мне, как я уже сказала. Но он не называл никаких имен – только сказал, что леди Джослин со мной увидится и не могу ли я приехать на вокзал Ватерлоо без четверти четыре и держать в левой руке газету, чтобы он меня узнал.

Газета лежала аккуратно сложенная рядом с ней. Глаза мисс Сильвер на миг обратились к ней, а затем вернулись к мисс Коллинз. В них было написано самое благодарное внимание.

– Конечно, как я ему сказала, это совершенно излишне, потому что если леди Джослин настолько похожа на бедную Энни, что сэр Филипп не мог отличить одну от другой, то я узнаю ее в первый же момент, как только увижу. А он сказал: «О, в самом деле?» – а я ответила: «Разумеется, узнаю, потому что в одной из газет был портрет леди Джослин и я бы узнала ее где угодно». Из-за схожести с Энни, понимаете ли, – те же самые черты лица, а это такая вещь, которая не меняется. С того самого времени, как я стала о ней заботиться, когда ей было пять лет, у Энни были эти самые черты. Вы знаете, некоторые маленькие девочки сильно меняются: в один год они толстенькие, на другой – похудеют, так что их с трудом можно узнать, – но не Энни – у нее были характерные черты лица, а черты не меняются. И у леди Джослин такие же. Поэтому я сказала тому джентльмену: «Хорошо, я буду держать газету, хотя в этом нет необходимости, потому что я узнаю ее повсюду».

Мисс Сильвер продолжала смотреть все так же заинтересованно.

– Что он сказал на это?

Нелли Коллинз подалась вперед. Она наслаждалась. Ее жизнь была уединенной и замкнутой. Она очень скучала по Кэрри. Миссис Смитерс, которая занимала комнаты у нее на первом этаже, любила поговорить, но она никогда не хотела слушать. У нее восемь детей, все были замужем или женаты и проживали в разных частях света, так что поток семейных новостей никогда не иссякал: рождения, болезни, помолвки, несчастные случаи, повышения, крестины, похороны, удачные и неудачные происшествия, школьные призы, крушение бизнеса, пагубное увлечение зятя стриптизершей – всему этому не было конца, и Нелли порой находила это несколько устрашающим. Чистым бальзамом на душу был рассказ своей собственной истории этой спокойной заинтересованной леди, которая, похоже, не хотела ничего другого, кроме как слушать.

Поезд уже не раз останавливался, но никто не входил в их купе. Мисс Коллинз доверительно наклонилась вперед и сказала:

– Ну и он спросил меня, сильно ли тот портрет похож на Энни, и я сказала – да, похож.

А он спросил, как, на мой взгляд, могла бы я отличить одну от другой – ну то есть леди Джослин от Энни, вы понимаете. И я сказала, что по портрету – нет, не смогу, но если бы мне пришлось увидеть их обеих, я бы довольно быстро отличила. Он спросил: «Как?» – и я сказала: «Ну, это очень просто!» И тогда он засмеялся и сказал: «Что ж, вы сможете отличить леди Джослин, когда ее увидите». Очень приятный джентльмен, по голосу, и я подумала, может, это сэр Филипп. Как вы думаете, это мог быть он?

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я, право, затрудняюсь сказать.

Нелли Коллинз явно порадовало бы, если бы ее поддержали в мысли, что она говорила с баронетом. Она почувствовала легкое разочарование и продолжила, чтобы заглушить его:

– Я бы подумала, что это он. Возможно, я смогу спросить леди Джослин, когда увижу. Как вы думаете, удастся мне это сделать?

– О да.

– Я думаю, это действительно мог быть он, судя по тому, что он спросил меня, рассказывала ли я кому-нибудь о том, что ей написала, и попросил никому не говорить, что я поеду с ней встретиться. Он сказал, что они пережили ужасные времена со всеми этими репортерами. Так звучит, что это мог быть сэр Филипп, не правда ли?

Серый чулок проворно завертелся. Мисс Сильвер промолвила:

– Да.

– Так что, конечно, я пообещала, что не скажу никому ни слова, и не сказала – даже миссис Смитерс. Это та леди, которая занимает у меня первый этаж – тот, который раньше занимали Джойсы. Она неплохая женщина, но нельзя не признать, что она болтушка, а сплетни так легко распространяются.

– Вы совершенно правы. Я думаю, вы поступили очень мудро, что не стали говорить с ней об этом. – Мисс Сильвер кашлянула. – Вы только что сказали, что могли бы всегда уверенно отличить Энни Джойс от леди Джослин. Скажите, вы имели в виду какую-то особую примету – нечто, что может безошибочно идентифицировать мисс Джойс?

Нелли Коллинз сделала неопределенное движение головой. Как бы там ни было, она осадила себя, крепко сжала губы и откинулась на сиденье. Через некоторое время она сказала:

– Я ничего такого не говорила.

– О нет – конечно, нет. Я только думала о том, каким трудным может быть достоверное опознание. Газеты были очень сдержанны, но мне кажется, что членов семьи не сразу удалось убедить в том, что возвратившаяся женщина именно леди Джослин. В этом случае всякое особое знание, которым вы обладаете, могло бы быть очень ценным.

Впервые за много лет Нелли Коллинз почувствовала, что ее считают важной персоной. От этого у нее немного закружилась голова и щеки явно зарделись.

– Именно это я ему, в сущности, и сказала. «Меня не обмануть, – говорю я, – ни за что на свете». Он рассмеялся, очень приятно, должна заметить, и сказал: «Вы очень категоричны, мисс Коллинз», – это меня так зовут, Нелли Коллинз. А я ответила: «Конечно», – но не сказала ему почему. Только это само собой разумеется, когда ты растишь ребенка с пяти лет, и моешь его, и одеваешь, и все делаешь. Так что если есть что-то, что надо знать, то ты это знаешь, – не так ли?

Мисс Сильвер уже собралась сказать: «Да, конечно», – когда поезд еще раз затормозил. Но на сей раз платформа была переполнена людьми. Не успел он остановиться, как дверь рывком открылась и несколько человек втиснулись в купе, не только занимая свободные сидячие места, но и все остальное пространство.

Мисс Сильвер убрала свое вязанье, а Нелли Коллинз подхватила свою газету. Дальнейший разговор стал невозможен.

Но когда они прибыли на вокзал Ватерлоо, мисс Коллинз, уже на платформе, обернулась, чтобы учтиво попрощаться с мисс Сильвер.