Ключ
Шрифт:
— У нас был порядок. Был на протяжении тысячелетий. Но за какую-то пару недель его не стало.
— Порядок восстановится, — заверил его Афанасиус. — Он уже восстанавливается.
— Вот как? Ты воображаешь, будто все смотрят на происходящее твоими глазами. Тогда я тебя удивлю. В смутные времена люди цепляются за традиции. И я хочу предложить им как раз это. Скоро выборы, и они покажут, на чьей стороне братия.
Афанасиус собрался было возразить, но тут послышался звук, заставивший умолкнуть обоих.
Из глубин горы эхом донесся звон колокола «Ангел», который висел в пещере для добровольных приношений паломников.
Кто-то стоял у входа в Цитадель и требовал спустить площадку Вознесения, чтобы попасть внутрь крепости.
45
С трудом выдавливая слово за словом, Габриель рассказал, что произошло. Он боролся с горем и душевной болью, пока слова не полились потоком, а охватившее его отчаяние снова не сменилось суровым гневом. Поведав доктору Анате все до конца, он вручил ей дневник, а сам откинулся на спинку кожаного дивана, чувствуя себя совершенно опустошенным.
Комната, в которой они сидели, некогда была парадной гостиной, а ныне превратилась в набитую книгами библиотеку с выстроившимися вдоль всех стен полками; книги стояли везде, где только можно. Электричества до сих пор не было, комната освещалась свечами, и создавалось впечатление, будто они находились где-то в далеком прошлом, а не в современном городе, жалобные стоны которого доносились сквозь высокие окна, задернутые тяжелыми шторами.
Побледневшая от потрясения доктор Аната внимательно смотрела на дневник. С Катриной Манн она была знакома долгие годы, работала ее неофициальным советником, узнавая все больше о Цитадели, открывая для себя тайну за тайной. Она, как и родные Габриеля, происходила из племени мала — одного из древнейших человеческих племен. Другим племенем были яхве, поселившиеся в Цитадели, похитившие ее Таинство и использовавшие его силу в своих корыстных целях.
Мириам вертела в руках маленький томик, гладила его кожаный переплет и часто моргала, едва сдерживая себя. Но Габриель заметил выступившие из ее глаз слезы, когда серебряные кольца на пальцах женщины блеснули отраженным светом свечей. Губы ее беззвучно шевелились — она хотела что-то спросить, но слова, казалось, комом застряли у нее в горле. Наконец ей удалось взять себя в руки.
— Как ты думаешь, ее убили? — спросила Мириам дрожащим от сильного волнения голосом. — Думаешь, они гонятся за этой книгой?
— Если бы им нужна была книга, тот полицейский просто забрал бы ее, — ответил Габриель, покачав головой. — Мне же это показалось больше похожим на операцию по зачистке. Это четкие действия, направленные на то, чтобы заставить замолчать всех, кто побывал в Цитадели. Что бы ни было в этой книге, думаю, они даже не подозревают о ней.
— А ты прочитал?
— Не успел. Я сразу же пошел к вам. — Габриель снова покачал головой. — Куда мне было еще идти? Прошу прощения, если я поступил… опрометчиво. У меня нет желания втягивать вас в неприятности. Если хотите, чтобы я ушел, только скажите.
Доктор Аната гордо вскинула голову и сердито посмотрела на Габриеля, причем очки в форме полумесяца усиливали сквозившее в ее взгляде возмущение. Впрочем, Габриелю уже раза два или три доводилось видеть, как она умеет возмущаться. Встретив этот знакомый открытый взгляд, он почувствовал себя увереннее. Мириам развязала кожаный шнурок на переплете и раскрыла книгу, так наклонив ее, чтобы им обоим при свете свечей было видно, что там написано.
Всю свою жизнь доктор Аната разбирала мифы, окутывающие Цитадель. Она опубликовала на эту тему больше работ, чем кто бы то ни было, знала все связанные с монастырем легенды и предания. Потому-то она и испытала сильнейшее потрясение, когда дошла до страниц в самой середине и увидела символы, образующие перевернутую букву «тау». Габриелю эти опаленные пламенем письмена были знакомы еще с детских игр, когда мать писала ему тайные письма и прятала, а он должен был отыскать и расшифровать их. Он стряхнул с себя воспоминания и сосредоточился на тексте, переводя в уме слова с маланского языка, которому научила его Катрина.
— И в чем кроется смысл этого? — спросил он у Мириам.
— Это миф. По крайней мере, я считала, что это миф. Называется он «Зеркальное пророчество», это часть утраченных старинных знаний мала — слово Бога, записанное и тайно передаваемое из поколения в поколение теми, кто стремился сберечь истину. — Она провела пальцем по письменам, повторяя контуры перевернутой «тау». — Оно дополняет то пророчество, которое привело тебя и Лив в Цитадель. Но если первое — это маланский эквивалент книги «Бытие», где записано, как на самом деле все происходило в начале времен, то «Зеркальное пророчество» похоже на «Откровение» Иоанна. В нем говорится о конце света. Древние верили, что эти строки продиктованы самими богами и записаны первыми в мире письменами как предостережение грядущим поколениям. Этот символ, перевернутый вверх ногами, указывает путь, который нам предстоит пройти, и тот выбор, который придется сделать в конце пути. — Она провела пальцем посередине буквы «Т». — Обрати внимание, как эти слова описывают последовательность событий, которые мы уже наблюдаем:
Ключ отмыкает Таинство,
И Таинство само становится Ключом,
И содрогнется вся Земля.
Мириам повернулась к Габриелю и пристально посмотрела на него через стекла очков.
— Землетрясение — тому доказательство. По всей вероятности, Лив все-таки освободила Таинство.
Габриель припомнил то, что успел увидеть на верхнем этаже горных подземелий, и покачал головой.
— Не уверен. В часовне ничего такого не было.
Услышав это, доктор Аната смутилась. Всю жизнь она охотилась за легендами о Таинстве, знала назубок все гипотезы о том, чем оно может быть, а несколько версий выдвинула сама. Ей никогда и не снилось, что в один прекрасный день она будет беседовать с человеком, который сам побывал внутри Цитадели, и теперь лишь горе Габриеля удерживало ее от того, чтобы забросать его вопросами, вертевшимися у нее на языке.
— Расскажи, что ты там видел, — попросила она, уступая в конце концов сжигавшему ее любопытству.
Наморщив лоб, Габриель стал вспоминать.
— Цитадель меньше размерами, чем я себе представлял. Там множество тесных переходов — вроде как в шахте. Часовня Таинства находится на самом верхнем уровне, в конце длинной лестницы, высеченной в скале. Стены часовни сплошь покрыты острыми лезвиями, а Тау высится в алтарной части.
— И как это выглядит? — Аната от волнения подалась вперед.
— Как… как гроб в форме креста, наверное, метров полутора в высоту. Когда я туда попал, с Лив уже что-то стряслось. Мне показалось, что она мертва. Передняя стенка Тау была распахнута, а внутри пусто, только острые штыри торчат отовсюду, как в «Железной деве». [52]
— И внутри не было ничего?
— Не было.
— Значит, — кивнула доктор Аната, — ей удалось освободить Великую Тайну. Ты же, очевидно, попал туда, когда это уже произошло. Следовательно, Зеркальное пророчество уже начало сбываться. Когда здесь в последний раз происходило землетрясение?
52
Орудие пыток и смертной казни в Средние века: шкаф в виде женщины, полый внутри и утыканный гвоздями. Гвозди пронзали тело помещенной в шкаф жертвы. Достоверных сведений об использовании этого орудия не имеется.