Ключ
Шрифт:
— Через год и посмотрим, — сказала, как отрезала, и пошла по коридору, только каблучки стучат по паркету. Демид проводил ее взглядом, пока она не затерялась в толпе студентов, слонявшихся между сменами в коридоре, и почувствовал, что грудь заливает волна счастья: теперь они опять будут вместе ездить на Борщаговку.
И вот они снова сидят в углу вагона метро на обтянутых коричневым дерматином лавках. Народу немного, поздно — скоро одиннадцать часов.
— Какая у тебя мечта? — по-английски спрашивает Лариса, а Демид, прежде чем ответить, проявляет сомнение:
— Я не знаю, смогу ли выразить.
— Сможешь. Я задаю тебе простые вопросы.
— Как тогда в разговоре с адвокатом?
Девушка посмотрела на Демида:
— Вот именно, как в разговоре с адвокатом. Но мы уклонились от темы. Расскажи про мечту, пусть это будет упрощенное, но попробуй.
И Демид, запинаясь, подыскивая слова и радуясь каждой находке, стал рассказывать про голубое море, которое он никогда в жизни не видел и куда он в следующем году обязательно поедет.
— У тебя несомненные успехи, — похвалила Лариса своего ученика, когда они остановились у подъезда ее дома, и подала руку на прощание.
Он постоял еще немного, потом медленно, не чувствуя колючего ветра, пошел домой.
Влюбился он в Ларису без памяти. Как-то не думалось об этом раньше и вдруг стало ясно: влюбился. И что же теперь делать? Сказать ей: «Я люблю тебя, будь моей женой»? От одной этой мысли его как жаром обдало. Даже подумать об этом страшно. Если правду сказать, то какая он пара Ларисе? Тот, высокий, красивый, интеллигентного вида парень, вот он — пара.
Ну хорошо, допустим, решится он признаться Ларисе. А она? Засмеется в ответ и постарается с ним больше не встречаться. Нет, пусть остается все, как есть, потому что не видеть Ларису он не сможет. Умрет.
Демид подумал об этом совершенно серьезно.
Любовь, как известно, вызывает прилив сил, энергии. Эта энергия кипела в груди, требовала выхода, и потому он набросился на свою машину, видя в ней единственное спасение.
— Что с тобой случилось? — спросила Лариса, когда на следующий день вечером они снова оказались в вагоне метро.
— Ничего, — совершенно искренне ответил Демид.
— Ты не захворал?
— Вчера в спортзале врач проверял. Здоров.
— Нет, что-то в тебе изменилось, — словно почувствовала его состояние Лариса, — серьезным стал, сосредоточенным. Может быть, ты слишком много работаешь? Это хорошо, конечно, но…
«Я люблю тебя!» — хотелось крикнуть Демиду, но он сдержался.
Если кто и выиграл в этой ситуации, так это «Иван». Демид смонтировал все платы, перепроверил схемы, не торопясь, начал отлаживать машину, ставя перед ней все более сложные задания. Теперь она умела сама искать и находить в формулах других ключей то, чего не хватало в заданном типе, могла даже соотносить индивидуальные особенности разных мастеров, изготовлявших эти ключи и замки.
Демид посматривал на свою машину с иронической улыбкой. В начале столетия она наверняка казалась бы чудом, фантастикой, сейчас, в эру технического прогресса, воспринимается как игрушка. Забавная игрушка. И только.
Он знал, что Павлов заметил, как вырос в профессиональном плане, стал подлинным мастером Демид Хорол. Только причины не понял. И не надо… И Лариса о ней не догадывается… Подумал — и сразу защемило сердце. Лариса… Всегда деловитая, собранная, до любви ли ей? У него сердце разбито, а ей хоть бы что…
Во вторую половину мая, когда солнце припекало весело и горячо, а каштаны вспыхивали белыми, желтыми, розовыми, а иногда даже красными соцветиями, Демид решил осуществить генеральную пробу своей машины.
Сразу после смены он, пообедав, пришел домой и подсел к пульту управления. Объект наметился сам собой — сейф белокриницкого завода, стоявший в фотоателье парка напротив университета. Вот и попробуем дать задание машине подобрать к нему ключ. Какие есть данные? Завод. Год выпуска. Записи высоты выступов на бородках, которые удалось определить, когда заведующая своими красивыми пальцами играла ключом, — данные приблизительные, глазомер мог подвести. Особенности ключей белокриницкого завода взяты из книги Аполлона Вовгуры, данные абсолютно точные. Соединить все это воедино и выдать размеры ключа — вот задача машины.
Что ж, для начала, как всегда, начнем с математики. Как на войне говорили, «без разведки ни шагу», так и в электронно-вычислительной технике, кибернетике установилось правило — «без математики ни шагу». Взял лист бумаги, карандаш и почему-то испугался. Собственно говоря, чего ему волноваться? Если сейчас его машина окажется не в состоянии решить задачу, он продолжит над ней работу и добьется своего. Даже если выяснится, что избрал неверный принцип, он построит новую машину, а все-таки замысел Аполлона Вовгуры проверит.
«Каждое начатое дело должно быть завершено… ненавижу дилетантов», — прозвучал голосок Ларисы так отчетливо, что Демид невольно оглянулся. Нет, в комнате он один, кому еще быть?..
Записал формулу ключа. Знает он его не очень-то точно, но именно здесь и понадобятся записи Вовгуры и логические возможности, память машины.
Теперь все шестьдесят четыре цифры выстроились перед ним на листе бумаги, как бойцы на параде. Математика сделала свое дело. Включил питание, проверил, не перегорела ли какая-нибудь из лампочек, и на верхних двух рядах тумблеров набрал формулу выведенного ключа. Дал команду машине и взглянул на пульт управления. Красиво выглядят созвездия индикаторных лампочек. Разве ради того, чтобы только кончиками пальцев ощутить, точно представить путь каждого импульса, его роль, задачу, не стоило работать?
Демид достал из футляра с надписью «№ 1» магнитофонную катушку: здесь написаны первые четыре тысячи формул ключей Аполлона Вовгуры. Поставил ее на магнитофон, оглядел машину. Можно начинать.
Еще раз окинул взглядом свое хозяйство, нажал на кнопку «чтение», а следом — «пуск». И сразу завертелись катушки на магнитофоне, побежали, будто догоняя друг друга, по верхним рядам лампочек разноцветные огоньки. Они бежали то поодиночке, то стайками, в зависимости от формулы, которую в эту минуту передавал магнитофон, а внизу справа, на счетчике, лампочки вспыхивали методично и спокойно, отсчитывая количество записей.