Ключи и калитки
Шрифт:
— Ты чувствуешь их тревогу? — настороженно зыркнул на сама кайсак. Тот медленно кивнул.
— Чувствую, но… Дом у Стылого Камня — не самый сильный из родов Полночи. Даже в наших глухих местах найдутся Дома, голоса нойнов которых звучат громче моего.
— Тебя тоже не слышат, — зло сверкнув глазами, Урганбег скрипнул зубами. — Мы идём в пасть к зверю, но байи и воинам застит глаза блеск серебра…
— А нойнам и охотникам кружит головы жажда мести и запах крови грядущей добычи, — договорил Оорхан.
— Но ты, всё же, не ушёл, — заметил кайсак, справившись с приступом злости.
— В прошлом году я отговорил охотников нашего Дома от участия
— Во-от как… — байи рода Орла задумчиво покивал. — Ты решил идти в поход, чтобы уберечь их…
— Если я не смог остановить их словом, если Тьма, принесённая извне, оказалась сильнее моих духов, то что мне оставалось, кроме как идти с ними? — отозвался Оорхан, согласно наклонив голову, и договорил с ощутимой горечью: — Дом у Стылого Камня слишком мал и слаб. Если погибнут молодые охотники и мой единственный ученик… боюсь, в этом случае род не переживёт грядущую зиму. А я… я уже слишком стар, чтобы искать себе нового ученика. Просто не успею закончить его обучение.
На поляне воцарилось молчание. Только ухала где-то в чёрной вышине ушастая сова да тихо шипели, свиваясь в клубок, греющиеся на всё ещё тёплом камне змеи.
— Как схожи бывают судьбы людей, — нарушил тишину байи. — И как одинакова глупость молодых… Род Орла уже несколько поколений гоняет отары и табуны на торг Аулиеколе, но стоило провезти через стойбища головы пленников, взятых в прошедшем году в битве со Словенью, как восходные и полуденные кочевья взбурлили. А уж когда появились ходоки, несущие слухи о грядущем находе на Словень, молодые воины будто сошли с ума… И в моём роду случилось то же. И я, как и ты, не смог остановить это безумие. И, как и ты, отправился вместе с родовичами, чтобы хотя бы попытаться их сберечь. Жаль, не удалось снять морок самому. Советники воеводы слишком хорошо знают своё дело. Их волшба слишком сильна. Без большого Круга их морок не пересилить.
— У нас есть Ветер и твари земные, — неожиданно глубоким, уверенным тоном заговорил старый нойн. — У меня есть связь с духами подземья…
— А я неплох в обращении с духами Воды, — растянув губы в злой улыбке, поддержал его байи. — Для полного круга не хватает лишь власти над Пламенем… Тогда мы легко смогли бы защитить наших родовичей от волшбы советников. Твой ученик?
Вместо ответа Оорхан вытянул перед собой руку, и камень под сидящими на нём кайсаком и самом пошёл трещинами, одновременно нагреваясь всё сильнее и сильнее. Змеи, лежавшие рядом, вдруг заволновались и скользнули в сторону, а образовавшийся под рукой нойна разлом заалел и… выплеснул на поверхность раскалившейся породы огненную плеть, почти моментально обернувшуюся пышущей жаром пламенной ящеркой.
— Огненная саламандра, — удовлетворённо произнёс байи. — Значит, духи меня не обманули. Прав был учитель: Тенгри не спасает, но всегда даёт возможность спастись. Я приведу воинов моего рода к кострам Дома у Стылого Камня, Оорхан. Сегодня же.
— Буду ждать, Урганбег, — кивнул нойн.
Кайсак исчез в наступившей темноте так же тихо, как пришёл. А следом за ним, погладив по клюву довольно жмурящуюся ушастую сову, с удобством устроившуюся на жёстком кожаном наплечнике,
А внизу его встретил встревоженный ученик, чем изрядно удивил старого нойна. Всё же, с момента начала всей этой безумной затеи, призванной уничтожить остроги словен в нижнем течении Великой реки, молодой Рорах предпочитал проводить время в кругу нойнов восходных Домов, составивших костяк идущего к реке войска. Он близко сошёлся с пятёркой учеников, сопровождавших двух своих учителей в походе, и, как и они, рвался в бой, совсем забыв своего старого деда. Но вот сейчас он стоял перед Оорханом и, запалённо дыша, пытался что-то ему сказать, а сбитое дыхание и общее волнение позволяли молодому Говорящему лишь сипеть да бестолково размахивать руками, что, разумеется, не добавляло ему уважения. Ведь настоящий нойн должен управлять своими эмоциями, держать их в железной хватке воли, без которой любой сильный лесной дух запросто оседлает незадачливого недонойна, и ладно если просто пошутит или закружит в лесу. Может ведь и в болота завести на радость корчам[1] да кикиморам. От того-то первое, чему учат наставники будущих нойнов — это сдержанность. В чувствах, словах и поступках. Именно спокойствие и хладнокровие выковывают железный стержень воли, из которого прорастает истинная сила Говорящих, позволяющая им повелевать сонмами духов. От порождений лесов и водоёмов до непокорных свободолюбивых стихийников.
Глядя на своего взволнованного родича и ученика, Оорхан только разочарованно покачал головой.
— У-учитель, там… там, — наконец выдавил из себя Рорах, тыча пальцем куда-то в темноту и не замечая насмешливых взглядов молодых охотников, устроившихся у костра и теперь с удовольствием наблюдающих за позором прежде такого высокомерного ученика нойна. Оорхан коснулся пальцами клюва совы, по-прежнему сидящей на его плече, и птица, тихонько ухнув, бесшумно сорвалась в полёт, выполнять безмолвный приказ хозяина. Сам же нойн тяжко вздохнул и, отвесив короткую, но неожиданно сильную оплеуху своему внуку, жестом указал ему на скромный шалаш, вход в который был прикрыт лёгким пологом.
— Иди, приведи себя в порядок, успокойся, а потом уже расскажешь, что именно привело тебя в такое расстройство, — ровным безэмоциональным тоном приказал Оорхан, и ученик, в кои-то веки, не осмелился спорить с учителем и дедом… На самом деле, прапрапрадедом, но кого интересуют такие мелочи? Уж точно не молодых охотников Дома у Стылого Камня… которые как раз сейчас зубоскалили по поводу поведения сородича. Впрочем, стоило им почувствовать на себе холодный взгляд старика, как насмешки и шуточки стихли, застряв в глотках самых шумных из собравшихся у костра самов.
Оорхан не стал ничего говорить. Молча он двинулся к своему шалашу, за пологом которого успел скрыться его нерадивый ученик. И ни один из оставшихся у костра охотников не посмел нарушить этой тишины. Так и провожали взглядом широкую спину легко, совсем не по-стариковски шагающего прочь от них нойна, которого сейчас отчего-то язык не повернулся бы назвать старым.
Впрочем, долго тишина, установившаяся под давлением Оорхана, не продержалась. Не прошло и сотни вдохов, как из-за полога его шалаша выметнулся взъерошенный, разгорячённый ученик. Рорах вылетел к костру, окинул шалым взглядом с интересом смотрящих на него охотников и, вдруг замерев на месте, глубоко вздохнул. А когда он заговорил, от бури эмоций не осталось и следа. Успокоился, всё же. Не зря по шее от наставника схлопотал.