Книга 1

Высоцкий Владимир Семенович

ПЕСНЯ ЛЕВОГО ЗАЩИТНИКА

Мяч затаился в стриженой траве,Секунда паузы на поле и в эфире.Они играют по системе «дубль-вэ»,А нам плевать, у нас «4-2-4».Ох, инсайд, для него, что футбол, что балет,И всегда он танцует по правому краю.Справедливости в мире и на поле нет:Почему я всегда только слева играю?Вот инсайд гол забил, получив точный пас.Я хочу, чтоб он встретил меня на дороге.Не могу, меня тренер поставил в запас,А ему сходят с рук перебитые ноги.Мяч затаился в стриженой траве,Секунда паузы на поле и в эфире.Они играют по системе «дубль-вэ»,А нам плевать, у нас «4-2-4».Ничего, пусть сегодня я повременю,Для меня и штрафная площадка — квартира.Догоню, непременно его догоню,Пусть меня не заявят на первенство мира.Ничего, после матча его подожду,И тогда побеседуем с ним без судьи мы.Попаду, чует сердце мое, попадуСо скамьи запасных на скамью подсудимых.Мяч остановился в стриженой траве,Секунда паузы на поле и в эфире,Они играют по системе «дубль-вэ»,А нам плевать, у нас «4-2-4».

ВРАТАРЬ

(ПОСВЯЩАЕТСЯ ЯШИНУ)

Да, сегодня я в ударе, не иначе,Надрываются в восторге москвичи,А я спокойно прерываю передачуИ вытаскиваю мертвые мячи.Вот судья противнику пенальти назначает…Репортеры

тучею кишат у тех ворот,Лишь один упрямо за моей спиной скучает,Он сегодня славно отдохнет.Извиняюсь, вот мне бьют Головой…Я касаюсь. Подают угловой.Бьет десятый. Дело в том,Что своим сухим листомРазмочить он может счет нулевой.Мяч в моих руках. с ума трибуны сходят.Хоть десятый его ловко завернул,У меня давно такие не проходят,Только сзади кто-то тихо вдруг вздохнул.Обернул лицо, слышу голос из-за фотокамер:«Извини, но ты мне, парень, снимок запорол.Что тебе, ну лишний раз потрогать мяч руками,Ну, а я бы снял красивый гол.»Я хотел его послать, не пришлосьЕле-еле мяч достать удалось.Но едва успел привстать,Слышу снова: «Ну вот, опять,Все ловить тебе, хватать, не дал снять.»Я, товарищ дорогой, все понимаю,Но культурно вас прошу: «Пойдите прочь!Да, вам лучше, если хуже я играю,Но, поверьте, я не в силах вам помочь».Ну вот летит девятый номер с пушечным ударом,Репортер бормочет: «Слушай, дай забить,Я бы всю семью твою всю жизнь снимал задаром».Чуть не плачет парень, как мне быть?Это все-таки футбол, — говорю,Нож по сердцу каждый гол вратарю.«Да я ж тебе, как вратарюЛучший снимок подарюПропусти, а я отблагодарю».Гнусь, как ветка, от напора репортера,Неуверенно иду на перехват,Попрошу-ка потихонечку партнеров,Чтоб они ему разбили аппарат.Но, а он все ноет: «это, друг, бесчеловечно.Ты, конечно, можешь взять, но только извини,Это лишь момент, а фотография навечно,Ну, не шевелись, подтянись».Пятый номер, двадцать два, заменит,Не бежит он, а едва семенит,В правый угол мяч, звеня,Значит, в левый от меня,Залетает и нахально лежит.В этом тайме мы играли против ветра,Так что я не мог поделать ничего,Снимок дома у меня, два на три метра,Как свидетельство позора моего.Проклинаю миг, когда фотографу потрафил.Ведь теперь я думаю, когда беру мячи,Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий,Стыд меня терзает, хоть кричи.Искуситель, змей, палач, как мне жить?Так и тянет каждый мяч пропустить.Я весь матч боролся с собой,Видно, жребий мой такой.Так, спокойно, подают угловой.

КОММЕНТАТОР ИЗ СВОЕЙ КАБИНЫ

Комментатор из своей кабиныКроет нас для красного словца,Но недаром клуб «Фиорентина»Предлагал мильйон за Бышовца.Что ж Пеле, как Пеле,Объясняю Зине я,Ест Пеле крем-брюллеВместе с Жаирзинья.Муром занялась прокуратура,Что ему реклама, он и рад.Здесь бы Мур не выбрался из МУР-а,Если б был у нас чемпионат.Я сижу на нуле,Дрянь купил жене и рад,А у Пеле «Шевроле»В Рио-де-Жанейро.Может, не считает и до ста он,Но могу сказать без лишних слов:Был бы глаз второй бы у Тостао,Он бы вдвое больше забивал голов.Что же Пеле, как ПелеОбъясняю Зине я,Ест Пеле крем-брюллеВместе с ЖаирзиньяЯ сижу на нуле,Дрянь купил жене и рад,А у Пеле «Шевроле»В Рио-де-Жанейро.

БЕГ ИНОХОДЦА

ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В АФРИКЕ

В желтой жаркой Африке,В центральной ее части,Как-то вдруг, вне графика,Случилося несчастье.Слон сказал, не разобрав:— Видно быть потопу.В общем так: один жирафВлюбился в антилопу.Тут поднялся галдеж и лай,И только старый попугайГромко крикнул из ветвей:— Жираф большой, ему видней.Что же, что рога у ней, —Кричал жираф любовно, —Нынче в нашей фаунеРавны все поголовно. еслиВся моя родняБудет ей не рада,Не пеняйте на меня,Я уйду из стада.Тут поднялся галдеж и лай,И только старый попугайГромко крикнул из ветвей:— Жираф большой, ему видней.Папе антилопьемуЗачем такого сына?Все равно, — что в лоб ему,Что по лбу, — все едино.И жирафа мать брюзжит, —Видали остолопа?И ушли к бизонам житьС жирафом антилопа.Тут поднялся галдеж и лай,И только старый попугайГромко крикнул из ветвей:— Жираф большой, ему видней.В желтой жаркой АфрикеНе видать идиллий.Льют жираф с жирафихойСлезы крокодильи.Только горю не помочь,Нет теперь закона…У жирафов вышлаДочь замуж за бизона.Пусть жираф был неправ,Но виновен не жираф,А тот, кто крикнул из ветвей:— Жираф большой, ему видней.

ПЕСНЯ ПРО МАНГУСТОВ

Змеи, змеи кругом, будь им пусто!Человек в иступленьи кричалИ позвал на подмогу мангуста,Чтобы, значит, мангуст выручал.И мангусты взялись за работу,Не щадя ни себя, ни родных,Выходили они на работуБез отгулов и выходных.И в пустынях, степях и в пампасахДаже дали наказ патрулямИгнорировать змей безопасныхИ сводить ядовитых к нулям.Приготовьтесь, сейчас будет грустно:Человек появился тайкомИ поставил силки на мангуста,Объявив его вредным зверьком.Он наутро пришел, с ним собака,И мангуста упрятал в мешок,А мангуст отбивался и плакал,И кричал: «Я полезный зверек»Но мангустов в порезах и ранах,Все швыряли в мешок, как грибы,Одуревших от боли в капканах,Ну и от поворота судьбы.И гадали они: «В чем же дело?Почему нас несут на убой?»И сказал им мангуст престарелыйС перебитой передней ногой:«Козы в Бельгии съели капусту,Воробьи — рис в Китае с полей,А в Австралии злые мангустыИстребили полезнейших змей.»Это вовсе не дивное диво:Раньше были полезны, и вдругОказалось, что слишком ретивоИстребляли мангусты гадюк.Вот за это им вышла наградаОт расчетливых наших людей.Видно люди не могут без яда,Ну, а значит, не могут без змей.И снова змеи кругом… будь им пусто!

БАЛЛАДА О КОРОТКОМ СЧАСТЬЕ

Трубят рога: скорей, скорей!И копошится свита.Душа у ловчих без затей,Из жил воловьих свита.Ну и забава у людей:Убить двух белых лебедей!И соколы помчались,У лучников наметан глаз.А эти лебеди как разСегодня повстречались.Она жила под солнцем там,Где синих звезд без счета,Куда под силу лебедямВысокого полета.Вспари, едва крыла раскинь,В пустую трепетную синь.Скользи по божьим склонамВ такую высь, куда и впредьВозможно будет залететьЛишь ангелам и стонам.Но он и там ее настиг,И счастлив миг единый.Но только был тот яркий мигИх песней лебединой.Крылатым ангелам сродниК земле направились они,Опасная повадка,Из-за кустов, как из-за стен,Следят охотники за тем,Чтоб счастье было кратко.Вот отирают пот со лбаВиновники поверья:Сбылась последняя мольбаОстановись, мгновенье!Так пелся этот вечный стих.В той лебединой песне их,Счастливцев одночасье.Они упали вниз вдвоем,Так и оставшись на седьмом,На высшем небе счастья.

* * *

Мы древние, испытанные кони.Победоносцы ездили на нас,И не один великий богомазНам золотил копыта на иконе.И рыцарь-пес и рыцарь благородныйХребты нам гнули тяжестию лат.Один из наших, самый сумасбродный,Однажды ввез Калигулу в сенат.

БАЛЛАДА ОБ ИНОХОДЦЕ

Я скачу, но я скачу иначеПо полям, по лужам, по росе…Говорят: он иноходью скачет.Это значит иначе, чем все.Но наездник мой всегда на мне,Стременами лупит мне под дых.Я согласен бегать в табуне,Но не под седлом и без узды!Если не свободен нож от ножен,Он опасен меньше, чем игла.Вот и я — оседлан и стреножен.Рот мой раздирают удила.Мне набили раны на спине,Я дрожу боками у воды.Я согласен бегать в табуне,Но не под седлом и без узды!Пляшут, пляшут скакуны не старте,Друг на друга злобу затая.В исступленье, в бешенстве, в азарте,И роняют пену, как и я,Мой наездник у трибун в цене,Крупный мастер верховой езды.Ох, как я бы бегал в табуне,Но не под седлом и без узды!Нет, не будут золотыми горы,Я последним цель пересеку,Я ему припомню эти шпоры,Запою, отстану на скаку!Колокол, жокей мой на коне,Он смеется в предвкушении мзды.Ох, как я бы бегал в табуне,Но не под седлом и без узды!Что со мной, что делаю, как смею?Потакаю своему врагу.Я собою просто не владею,Я придти не первым не могу!Что же делать остается мне?Вышвырнуть жокея моегоИ скакать, как будто в табуне,Под седлом, в узде, но без него!Я пришел, а он в хвосте плететсяПо камням, по лужам, по росе.Я впервые не был иноходцем,Я стремился выиграть, как все!

ОХОТА НА ВОЛКОВ

Рвусь из сил, и из всех сухожилий,Но сегодня опять, как вчера,Обложили меня, обложили,Гонят весело на номера.Из-за елей хлопочут двустволки,Там охотники прячутся в тень.На снегу кувыркаются волки,Превратившись в живую мишень.Идет охота на волков,Идет охота.На серых хищниковМатерых и щенков.Кричат загонщики,И лают псы до рвоты.Кровь на снегу и пятна красные флажков.Не на равных играют с волкамиЕгеря, но не дрогнет рука.Оградив нам свободу флажками,Бьют уверенно, наверняка!Волк не может нарушить традиций.Видно, в детстве, слепые щенки,Мы, волчата, сосали волчицуИ всосали: нельзя за флажки!Наши ноги и челюсти быстры.Почему же, вожак, дай ответ,Мы затравленно рвемся на выстрелИ не пробуем через запрет?Волк не должен, не может иначе!Вот кончается время мое:Тот, которому я предназначен,Улыбнулся и поднял ружье.Рвусь из сил, и из всех сухожилий,Но сегодня не так, как вчера.Обложили меня, обложили,Но остались ни с чем егеря!Идет охота на волков,Идет охота.На серых хищниковМатерых и щенков,Кричат загонщики,И лают псы до рвоты,Кровь на снегу и пятна красные флажков.

БАЛЛАДА О ВОЛЧЬЕЙ ГИБЕЛИ

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам.Отворились курки, как волшебный сезам.Появились стрелки, на помине легки.И взлетели стрекозы с протухшей рекиИ потеха пошла в две руки.Полегли на живот и убрали клыки.Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,Чуял волчие ямы подушками лап,Тот, кого даже пуля догнать не могла б,Тоже в страхе взопрел, и прилег, и ослаб.Чтобы жизнь улыбалась волкам — не слыхал.Зря мы любим ее, однолюбы.Вот у смерти — красивый широкий оскалИ здоровые, крепкие зубы.Улыбнемся же волчьей улыбкой врагу,Псам еще не намылены холки.Но — на татуированном кровью снегуНаша роспись: мы больше не волки!Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,К небесам удивленные морды задрав:Либо с неба возмездье на нас пролилось,Либо света конец и в мозгах перекос…Только били нас в рост из железных стрекоз.Кровью вымокли мы под свинцовым дождемИ смирились, решив: все равно не умрем!Животами горячими плавили снег.Эту бойню затеял — не бог — человек!Улетающих — влет, убегающих — в бег…Свора псов, ты за стаей моей не вяжисьВ равной сваре за нами удача.Волки мы! Хороша наша волчья жизнь.Вы — собаки, и смерть вам — собачья.Улыбнемся же волчьей ухмылкой врагу,Чтобы в корне пресечь кривотолки.Но — на татуированном кровью снегуНаша роспись: мы больше не волки!К лесу! Там хоть немногих из вас сберегу,К лесу, волки! Труднее убить на бегу!Уносите же ноги! Спасайте щенков!Я мечусь на глазах полупьяных стрелковИ скликаю заблудшие души волков.Те, кто жив, — затаились на том берегу.Что могу я один? Ничего не могу.Отказали глаза. притупилось чутье.Где вы, волки, былое лесное зверье?Где же ты, желтоглазое племя мое?!Я живу. Но теперь окружают меняЗвери, волчьих не знавшие кличей.Эти псы — отдаленная наша родня,Мы их раньше считали добычей.Улыбаюсь я волчьей улыбкой врагу,Обнажаю гнилые осколки.Но — на татуированном кровью снегуТает роспись: мы больше не волки!

* * *

Прошла пора вступлений и прелюдий,Все хорошо, не вру, без дураков!Меня к себе зовут большие люди,Чтоб я им пел охоту на волков.Быть может, запись слышал из окон,А может быть, с детьми ухи не сваришь,Как знать, но приобрел магнитофонКакой-нибудь ответственный товарищ.И, предаваясь будничной беседеВ кругу семьи, где свет торшера тускл,Тихонько, чтоб не слышали соседи,Он взял, да и нажал на кнопку «пуск».И там, не разобрав последних слов(Прескверный дубль достали на работе),Услышал он охоту на волковИ кое-что еще на обороте.И все прослушав до последней ноты,И разозлясь, что слов последних нет,Он поднял трубку: автора «Охоты…»Ко мне пришлите завтра в кабинет.Я не хлебнул для храбрости винца,И подавляя частую икоту,С порога, от начала до концаЯ проорал ту самую охоту.Его просили дети, безусловно,Чтобы была улыбка на лице,Но он меня прослушал благосклонноИ даже аплодировал в конце.И об стакан бутылкою звеня,Которую извлек из книжной полки,Он выпалил: да это ж про меня!Про всех про нас, какие, к черту волки?!Ну все, теперь, конечно что-то будет:Уже три года в день по пять звонков.Меня к себе зовут большие люди,Чтоб я им пел охоту на волков.