Книга 1

Высоцкий Владимир Семенович

* * *

Запомню, запомню, запомню тот вечер,И встречу с любимой, и праздничный стол.Сегодня я сам самый главный диспетчер,И стрелки сегодня я сам перевел.И пусть отправляю я поезд в пустыню,Где только барханы в горячих лучах,Мои поезда не вернутся пустыми,Пока мой оазис совсем не зачах.И вновь отправляю я поезд по миру,Я рук не ломаю, навзрыд не кричу.И мне не навяжут чужих пассажировСажаю в свой поезд кого захочу.

ТО БЫЛА НЕ ИНТРИЖКА

То была не интрижка,Ты была на ладошке,Как прекрасная книжкаВ грубой супер-обложке.Я влюблен был, как мальчик.С тихим трепетом тайнымЯ читал наш романчикС

неприличным названьем.Были слезы, угрозы,Все одни и все те же,В основном была проза,А стихи были реже.Твои бурные ласкиИ все прочие средства,Это странно, как в сказкеОчень раннего детства.Я надеялся втайне,Что тебя не листали,Но тебя, как в читальне,Очень многие брали.Не дождуся я, видно,Когда я с опозданьемСдам с рук на руки книгуС неприличным названьем.

СТРАННЫЙ РОМАН

Она во двор — он со двора,Такая уж любовь у них.А он работает с утра,Всегда с утра работает.Ее никто и знать не знал,А он считал пропащею,А он томился и страдалИдеею навязчивой.Что у нее отец — полковником,А у нее — пожарником.Ну в общем ей не ровня был,Но вел себя нахальником.Роман сложился просто так,Роман так странно начался.Он предложил ей четвертак,Она давай артачиться.А черный дым все шел и шел,А черный дым взвивался вверх,И так им было хорошо,Любить ее он клялся век.А клены длинные росли,Считались колокольными.А люди шли, а люди шли,Путями шли окольными.Какие странные делаУ нас в России лепятся.Как она ему дала,Расскажут, не поверится.А после дела темного,А после дела крупногоИскал места укромные,Искал места уютные.

ОНА БЫЛА ЧИСТА КАК СНЕГ

Она была чиста, как снег зимой.В грязь соболя. Иди по ним по праву.Но вот мне руки жжет ее письмо,Я узнаю мучительную правду.Не ведать мне страданий и агоний,Мне встречный ветер слезы оботрет,Моих коней обида не догонит,Моих следов метель не заметет.Не ведал я, что это только маска.И маскарад закончился сейчас.На этот раз я потерпел фиаско,Надеюсь, это был последний раз.Не ведать мне страданий и агоний,Мне встречный ветер слезы оботрет,Моих коней обида не догонит,Моих следов метель не заметет.Итак, я оставляю позади,Под этим серым, неприглядным небом,Дурман фиалок, наготу гвоздик,И слезы вперемежку с талым снегом.Не ведать мне страданий и агоний,Мне встечный ветер слезы оботрет,Моих коней обида не догонит,Моих следов метель не заметет.

В ДУШЕ МОЕЙ

Мне каждый вечер зажигает свечиИ образ твой окуривает дым…Но не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.Теперь я не избавлюсь от покоя,Ведь все, что было на душе на год вперед,Не ведая, взяла она с собоюСначала в порт, потом — на пароход…Душа моя — пустынная пустыня.Так что ж стоите над пустой моей душой?Обрывки песен там и паутинаВсе остальное увезла с собой.Теперь в душе все цели без дороги,Поройтесь в ней — и вы найдете лишьДве полуфразы, полудиалоги,Все остальное — Франция, Париж.Мне каждый вечер зажигает свечиИ образ твой окутывает дым…Но не хочу я знать, что время лечитОно не исцеляет, а калечит,Ведь все проходит вместе с ним.

* * *

Люблю тебя сейчас не тайно — напоказ.Не „после“ и не „до“ в лучах твоих сгораю.Навзрыд или смеясь, но я люблю сейчас,А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю.В прошедшем „я любил“ печальнее могил.Все нежное во мне бескрылит и стреножит,Хотя поэт поэтов говорил: —Я вас любил, любовь еще, быть может…Так говорят о брошенном, отцветшемИ в этом жалость есть и снисходительность,Как к свергнутому с трона королю.Есть в этом сожаленье об ушедшем,Стремленье, где утеряна стремительность,И

как бы недоверье к „я люблю“.Люблю тебя теперь без обещаний: „Верь!“Мой век стоит сейчас — я вен не перережу!Во время — в продолжении „теперь“Я прошлым не дышу и будущим не грежу.Приду и вброд и вплавь к тебе — хоть обезглавь!С цепями на ногах и с гирями по пуду.Ты только по ошибке не заставь,Чтоб после „я люблю“ добавил я и „буду“.Есть в этом „буду“ горечь, как ни странно,Подделанная подпись, червоточинаИ лаз для отступления в запас,Бесцветный яд на самом дне стаканаИ, словно настоящему пощечина,Сомненье в том, что я люблю сейчас.Смотрю французский сон с обилием времен,Где в будущем — не так и в прошлом — по-другому.К позорному столбу я пригвожден,К барьеру вызван я языковому.Ах, — разность в языках! Не положенье — крах!Но выход мы вдвоем поищем и обрящем.Люблю тебя и в сложных временахИ в будущем, и в прошлом настоящем!

ОНА БЫЛА В ПАРИЖЕ

Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу,Наверно, я погиб: робею, а потом,Куда мне до нее? Она была в Париже,И я вчера узнал, не только в нем одном.Блатные песни пел я ей про север дальний.Я думал, вот чуть-чуть, и будем мы на „ты“.Но я напрасно пел о полосе нейтральнойЕй глубоко плевать, какие там цветы.Я спел тогда еще, я думал, это ближе:Про юг и про того, кто раньше с нею был.Но что ей до меня — она была в Париже,Ей сам Марсель Марсо чего-то говорил.Я бросил свой завод, хоть вобщем, был не вправе,Засел за словари на совесть и на страх,Но что ей до меня? Она уже в Варшаве,Мы снова говорим на разных языках.Приедет — я скажу по-польски: „Проше пани“.Прими таким, как есть, не буду больше петь.Но что ей до меня? Она уже в Иране.Я понял, мне за ней, конечно, не успеть.Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в ОслеДа, я попал впросак, да я попал в беду.Кто раньше с нею был и тот, кто будет после,Пусть пробуют они. Я лучше пережду.

ВРЕМЯ ЛЕЧИТ

Теперь я не избавлюсь от покоя,Ведь все, что было на душе на год вперед,Не ведая, она взяла с собою,Сначала в порт, а там — на пароход.Теперь мне вечер зажигает свечи,И образ твой окутывает дым…И не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.В моей душе — пустынная пустыня.Так что ж стоите над пустой моей душой?Обрывки песен там и паутина,А остальное все она взяла с собой.Мне каждый вечер зажигает свечи,И образ твой окутывает дым…И не хочу я знать, что время лечит,Что все проходит вместе с ним.В моей душе все цели без дороги.Пройдитесь в ней, и вы найдете тамДве полуфразы, полудиалоги,А остальное все пошло ко всем чертям.И пусть мне вечер зажигает свечи,И образ твой окутывает дым…Но не хочу я знать, что время лечит,Оно не лечит — оно калечит.И все проходит вместе с ним.

У НЕЕ ВСЕ СВОЕ

У нее все свое, и белье, и жилье.Ну, а я ангажирую угол у тети.Для нее все свободное время мое,На нее я гляжу из окна, что напротив.У нее каждый вечер не гаснет окно,И вчере мне лифтер рассказал за полбанки,Что у нее два знакомых артиста киноИ один популярный артист из Таганки.И пока у меня в ихнем ЖЭК-е рука,Про нее я узнал очень много нюансов:Что у нее старший брат — футболист „Спартака“,А отец — референт в министерстве финансов.Я скажу, что всегда на футболы хожу,На „Спартак“, и слова восхищенья о брате.Я скажу, что с министром финансов дружуИ что сам, как любитель, играю во МХАТ-е.У нее, у нее на окошке герань,У нее, у нее занавески в разводах.А у меня, у меня на окне ни хрена,Только пыль, только старая пыль на комодах.

ТЕМНАЯ НОЧЬ МОЛЧАЛИВО ПОТУПИЛАСЬ

Темная ночь молчаливо потупилась,Звезды устало зарылись во мглу.Ну, что ты шепчешь? „Вздохнуть бы,Измучилась. Милый, поверь, больше я не могу“.Ветер поет свою песнь бесполезную,Где-то ручей торопливо журчит.Ночь тяжело распласталась над бездною,Голос твой тихо и странно звучит.Все затихает. Не знаю, проснусь ли я,Слышится сердца прерывистый стук,Силы уходят, и снова конвульсия,Ночь, тишина, все затихло вокруг…