Книга 2
Шрифт:
Но теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Ах, мой вечный санаторий,
И оскомина во рту.
Я надеюсь, Что море сильней площадей И прочнее домов из бетона Море лучший колдун, Чем земной чародей, И я встречу вас из лиссабона.
Но мне теперь не выйти в море
И не встретить их в порту.
Я сегодня в недоборе,
Со щита да в нищету.
Я механиков вижу во тьме, Шкиперов вижу я, Что не бесятся с жира. Капитаны по сходням идут С танкеров, сухогрузов Да и
Нет, я снова выйду в море,
Снова встречу их в порту.
К черту вечный санаторий
И оскомину во рту.
Тюменская нефть
– -------------
Один чудак из партии геологов Сказал мне, вылив грязь из сапога: "Послал же бог на голову нам олухов, Откуда нефть, когда кругом тайга?
А деньги вам отпущены, на тыщи те Построить ресторан на берегу. Вы ничего в тюмени не отыщите, В болото вы вгоняете деньгу!"
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
"Дела идут, все более-менее".
Мне отвечают, что у них сложилось мнение,
Что меньше "более" у нас, а больше "менее".
А мой рюкзак пустой на треть...
А с нефтью как? Да будет нефть!
Давно прошли открытий эпидемии, И с лихорадкой поисков борьба, И дали заключенье в академии: "В тюмени с нефтью полная труба".
Нет бога нефти здесь, перекочую я, Раз бога нет, не будет короля... Но только вот нутром и носом чую я, Что подо мной не мертвая земля.
И шлю депеши в центр из Тюмени я,
"Дела идут, все более-менее"
Мы роем землю, но пока у многих мнение,
Что меньше "более" у нас, а больше "менее".
Пустой рюкзак, исчезла снедь.
А с нефтью как? Да будет нефть!.
И нефть пошла, мы по болотам рыская, Не на пол-литра выиграли спор: Тюмень, сибирь, земля ханты-мансийская Сквозила нефтью из открытых пор.
Моряк, с которым столько переругано, Не помню уж с какого корабля, Все перепутал и кричал испуганно: "Земля! Глядите, братики, земля!"
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
"Дела идут, все более-менее".
Что прочь сомнения, что есть месторождения,
Что больше "менее" у нас и меньше "более".
Так я узнал, бог нефти есть,
И он сказал: "Бурите здесь".
И бил фонтан и рассыпался искрами, При свете их я бога увидал По пояс голый он, с двумя канистрами, Холодный душ из нефти принимал.
И ожила земля, и, помню, ночью я На той земле танцующих людей. Я счастлив, что превысив полномочия, Мы взяли риск и вскрыли вены ей.
И шлю депеши в центр из Тюмени я:
Дела идут, все более-менее".
Мне поверили, и осталось мнение,
Что больше "более" У нас и меньше "менее".
Но подан знак: "Бурите здесь".
А
Потом пошел и постучался в двери я, А вот канистры в цель попали, в цвет, Одну привез я к двери недоверия, Другую внес в высокий кабинет.
Один чудак из партии геологов Сказал мне, вылив грязь из сапога: "Послал же бог на головы нам олухов, Откуда нефть, когда кругом тайга?"
И я сочувствую слегка
– -------------------
Штормит весь вечер, и пока Заплаты пенные летают Разорванные швы песка, Я наблюдаю свысока, Как волны головы ломают, И я сочувствую слегка Погибшим, но издалека.
Я слышу хрип и смертный стон,
И ярость, что не уцелели,
Еще бы - взять такой разгон,
Набраться сил, пробиться в щели
И голову сломать у цели.
И я сочувствую слегка
Погибшим, но издалека.
Ах, гривы белые судьбы, Пред смертью словно хорошея По зову боевой трубы Взлетают волны на дыбы, Ломают выгнутые шеи. И мы сочувствуем слегка Погибшим, но издалека.
А ветер снова в гребни бьет
И гривы пенные ерошит,
Волна барьера не возьмет,
Ей кто-то ноги подсечет,
И рухнет взмыленная лошадь.
И посочувствуют слегка
Погибшим, но издалека
Придет и мой черед вослед, Мне дуют в спину, гонят к краю, В душе предчувствия, как бред, Что подломлю себе хребет И тоже голову сломаю. И посочувствуют слегка Погибшему, издалека.
Так многие сидят в веках
На берегах и наблюдают,
Внимательно и зорко,
Как другие рядом на камнях
Хребты и головы ломают.
Они сочувствуют слегка
Погибшим, но издалека.
Век гитары
– --------
Один музыкант объяснял мне пространно, Что будто гитара свой век отжила, Заменят гитару электроорганы, Элекророяль и электропила.
Но гитара опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебрянными струнами.
Я слышал вчера, кто-то пел на бульваре, И голос уверен, и голос красив, Но мне показалось, устала гитара Звенеть под его залихватский мотив.
И все опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебрянными струнами.
Электророяль мне, конечно, не пара, Другие появятся с песней другой, Но кажется мне, не уйдем мы с гитарой На заслуженный но нежеланный покой.
Гитара опять
Не хочет молчать,
Поет ночами лунными,
Как в юность мою,
Своими семью
Серебрянными струнами.
Я допою до конца
– --------------
Так дымно, что в зеркале нет отраженья И даже напротив не видно лица. И мары успели устать от куренья, Но все-таки я допою до конца.