Книга цвета пустыни накануне дождя. Часть 1

Непойман Евфраим

О том, что там на столике происходит какая-то игра я, конечно, не мог видеть, да тогда даже и не подозревал о существовании игры, с которой впоследствии судьба меня связала очень тесно.

Я стоял с тюком одежды в некоторой растерянности, понимая, что такая неприятная часть моей новой жизни, как знакомство с другими, видимо, временно откладывается. Кто-то громко сказал "Дверь закрой!", это вывело меня из оцепенения, я закрыл дверь плотнее и отправился вдоль рядов выбирать себе койку.

Вечерний свет, пробивавшийся из небольших окон под

потолком, сыграл со мной плохую шутку: я всё-таки сел на одну из кроватей, и только потом обнаружил под ней тюк с одеждой. Надеясь не вызвать этим конфликта, я поскорее убрался оттуда в самый конец спальни. Там на одной из верхних коек лежал на животе, задрав ноги к потолку, какой-то мальчишка и смотрел в книгу. Тогда я не понял, куда он смотрит, просто поднял приветственно руку и спросил на всякий случай, не занято ли тут. Он внимательно посмотрел на меня и ответил "вряд ли ты пришёл с гор, а потому советую тебе обосноваться наверху".

Перелёт слишком вымотал меня не только для того, чтобы лазать по кроватям, но даже начинать спорить, поэтому я просто молча плюхнулся на нижнюю койку, развязал свой узел с вещами, отыскал лепёшку, которой матушка снабдила меня в дорогу, и, слопав половину, уже лёжа на боку, вскоре отключился.

Несколько раз я просыпался ночью, чтобы укрыться сначала одним одеялом, затем вторым, стащив его с койки напротив, а когда я, в очередной раз проснувшись от холода, решил спастись уже и третьим, стащив его с койки надо мной, я вдруг обнаружил, что оно будто бы теплее. Ни мгновения более не раздумывая, я забрался с двумя своими одеялами на верхнюю койку и окончательно проснулся уже глубоким днём, конечно же, благополучно обнаружив все одеяла на полу.

В спальне, похоже, никого не было, но снаружи раздавались голоса, казалось, прямо над моей головой. Я прикинул, смогу ли заглянуть в окно – до стены ещё было расстояние около локтя, а до окна я мог достать, стоя на коленях. Прямо с кровати в окно можно было бы разглядеть только ботинки, да и то в том случае, если бы они были довольно близко. Мне нужно было подтянуться к окну, чтобы иметь возможность оглядеть верх и стороны, и вот, стоя на коленях в изголовье, я зацепился руками за подоконник, подтянул к нему голову, упираясь уже не коленями, но только пальцами ног, стал заглядывать вбок и почувствовал, что потерял устойчивую опору – кровать стала крениться в сторону.

Возможно, мне стоило отцепиться от подоконника и своим весом вернуть кровати устойчивость, но я, наоборот, вцепился в подоконник ещё сильнее, чтоб не упасть, упираясь сильнее и ногами, что не оставило кровати более никаких шансов, и она начала заваливаться всё стремительней. Пытаясь найти ногам новую опору – а удержаться за подоконник одними пальцами было решительно невозможно – я встал на одну из стоек, соединяющую верхнюю койку с нижней. Это, конечно же, придало кровати уверенности, и, увлекая за собой соседнюю, она, не долго думая, сама отправилась на боковую.

На мою беду, оказалось, что я не единственный лежебока,

остающийся в кровати глубоким днём. Кто-то в соседнем ряду поднял сонную голову и пытался разглядеть со своей койки, что произошло, а один щуплый шкет – не успела ещё вторая кровать замереть на третьей – уже преодолел расстояние до моего конца спальни, оценил картину произошедшего и тут же бросился к выходу. Я ещё раздумывал, как бы мне переставить ногу перед тем, как отпустить руки, чтобы наиболее удачно спрыгнуть, а спальню уже начали наполнять её обитатели.

Нужно было прыгать, я поторопился и неудачно ударился локтём о стойку, да так что в глазах всё побелело. Держась за локоть, я вышел из-за кровати и сел на край другой, той, что вчера была занята моим единственным знакомым, хоть мы и не обменялись ещё именами. Он сам, к сожалению, всё не появлялся, а в одиночку одной рукой нечего было и думать, чтобы вернуть всё как было.

К хохоту добавлялись всё новые голоса, но я не следил за происходящим, сидел, закрыв глаза и обхватив больной локоть другой рукой. Вдруг кто-то опустился рядом на койку, положил на меня свою лапу и, похлопывая по плечу, поинтересовался:

– Друг, как это тебе удалось?

Все голоса тут же начали смолкать и почти в тишине, не открывая глаз, я промолвил, как я сейчас понимаю, совершеннейшую глупость:

– Хотел выглянуть в окно, чтобы на улицу посмотреть.

Кто-то гоготнул, но перед тем, как спальня потонула в общем хохоте, я услышал ещё один вопрос:

– А что ж ты через дверь не выглянул, мотылёк ты наш?

Пока стены сотрясались от хохота, мой собеседник хранил молчание, лишь всё так же легонько похлопывал меня по плечу. Не то, чтобы это очень уж раздражало меня: я просто сидел с закрытыми глазами, придерживая ноющий локоть и гадал, когда же это всё уже закончится. Но меня ждал новый вопрос:

– В карты играешь?

Я помотал головой – понятия не имел, что это значит. Однако, отставать от меня мой собеседник явно не собирался, и следующий вопрос всё-таки заставил меня открыть глаза и посмотреть на него:

– Научить?

Я ещё только раздумывал даже не над ответом, а над самим вопросом, а к моим ногам уже поставили первый табурет, начали поднимать упавшую кровать и завалившуюся вторую, а из трёх добавившихся табуретов вместе с первым получился довольно широкий столик.

Мой собеседник оказался примерно одного со мной роста, но какой-то чересчур худосочный: небольшая голова была водружена на узкие плечи и слегка ссутуленную спину. Сначала мне показалось, что голова кажется маленькой из-за его необычно короткой стрижки – волосы были короче длины ногтя, но позже я понял, что первое впечатление не было ошибочным, голова действительно была несколько меньше, чем у всех остальных, довольно нелепо смотрясь на его вполне длинном теле, однако же, нельзя было сказать, что, например, нос или глаза как-то особенно выделялись: голова была правильной, просто чуть меньшей, чем обычно.