Книга историй
Шрифт:
Во-первых, Кара-Языджи [98] со множеством всадников, который в 1047 (1598) году восстал против царя и, придя в город Урфу, вошел в крепость и укрепился [там]. Царь приказал Сардару выступить против него, и Сардар, выступив с 40 тысячами человек, никак не мог его одолеть и вернулся [ни с чем]. Затем Языджи, выйдя из крепости, собрал вокруг себя еще более многочисленное войско и начал вместе с ним разорять страну, прежде всего город Урфу, а затем другие [города]: Тохат, Себастию, Бурсу, Анкюрию и прочие, где только он появлялся. И харадж, взыскиваемый всегда царем с населения, этот Языджи сам взыскал за два года и роздал как жалованье своим войскам.
98
Kapa-Языджи (букв. «Черный писарь») — руководитель восстания джалалиев, вспыхнувшего в конце XVI в. в анатолийских провинциях Османской империи, когда силы страны были заняты войной
Хусейн-паша восстал против царя в 1048 (1599) году.
Кёса Сафар восстал в 1048 (1599) году.
Ахмат-паша восстал в 1050 (1601) году.
/87/ Инджахан восстал в 1053 (1604) году.
Юларкасты восстал в 1054 (1605) году.
Тавул с 12 тысячами человек восстал в 1042 (1593) году.
Брат этого Тавула, имени которого мы не установили.
Махмат-паша с 20 тысячами человек.
Ман-оглы.
Джанполат-оглы Али-паша.
Его брат, имени которого мы не установили.
Кёр-оглы [99] (это тот Кёр-оглы, который сложил множество песен, распеваемых ныне ашугами).
Гзир-оглы Мустафа-бек с одной тысячей человек (это товарищ Кёр-оглы, который упоминает его во многих местах своих песен). [100]
[Затем] другой Мустафа-бек.
Гарагаш.
Далу-Насиб.
99
Кёр-оглы («Сын слепого») — один из любимейших героев многих народов Востока, друг бедняков, враг угнетателей, борец за свободу своей родины. Кёр-оглы — представитель беднейших слоев джалалиев, которые вели партизанскую войну на территории Азербайджана и Армении. Песни, сложенные Кёр-оглы, и поныне пользуются большой популярностью в Закавказье.
100
В Тексте: *** перевод Броссе: «Karh-Oghli, l'auteur meme de beaucoup de mauvais tours, chantes par les romanciers» (см.: «Livre d'histoire...», стр. 311). И. П. Петрушевский, характеризуя Кёр-оглы, так переводит слова Аракела Даврижеци: «Кёр-оглы это тот, о котором сложено много песен, ныне распеваемых ашугами». Меж тем Аракел говорит: «Это тот Кёр-оглы, который сложил множество песен, распеваемых ныне ашугами», т. е. сам Кёр-оглы — автор песен, до сих пор распеваемых в народе.
Еола Сехмаз.
Тангри-Танимаз.
Гокапахан Чыплах.
Кёсакёса.
Крлу.
Кара-Саад.
Агаджан-Пири.
Все они были джалалии, не повиновавшиеся царю. Они не обосновывались нигде на житье, а разоряли и разрушали страну; и откуда бы ни дошла до них весть о созидании — устремлялись туда, спеша поспеть, и, разорив, опустошали и предавали огню все, что было уже создано.
И от окрестностей Константинополя до города Еревана, от Багдада до Дамур-Гапу, от Белого моря [101] до Черного в пределах очерченных нами границ — все эти страны разорили они и осквернили. И по этой причине земледельцы и хлебопашцы, где бы они ни были, убегали в страхе и ужасе, укреплялись в крепостях, и замках, и горных пещерах и не могли заниматься земледелием. И посему прекращены были вовсе сев и жатва, обмолот и сбор, и появилась скудость хлеба и всякой снеди, и нельзя было ничего раздобыть, а если даже в иных местах можно было добыть, то цены были [очень] высокие. И в эту пору скудости налетела на все /88/ средиземные области саранча и поразила сразу всю страну, съела траву, растительность и всю зелень, какая только была. После этого начался жестокий голод и совсем не стало хлеба и снеди и вообще съестного.
101
Имеется в виду Средиземное море.
И тогда армяне рассеялись, и каждый ушел куда глаза глядят в поисках места, где можно было спастись и выжить. Кто в Румелию [102] , кто в Бугдан [103] , кто в Ляхию [104] , кто в Кафу [105] , кто на побережье Понтоса [106] , кто в Тавриз и Ардебиль и гавары их. И сколько ни есть чужеземцев из армян в указанных странах — все они ушли в то время и по тем причинам. Множество христиан из армян, изгнанные шахом Аббасом и переселенные в Исфаханскую и Фахрабадскую области, — все они обосновались [там] в те дни, когда шах их переселил.
102
Румелия (т. е.
103
Бугдан, страна Бугданов, — Молдавия (см.: Г. Алишан, Каменец, поим. на стр. 130).
104
т.е. в Польшу
105
Ныне г. Феодосия в Крыму.
106
Имеется в виду Черное море.
И как уже было сказано, во время голода иные рассеялись и ушли, а оставшиеся в средиземных областях из-за отсутствия хлеба начали есть животных — быков и овец. А когда иссякли чистые твари, голод вынудил их поедать тварей поганых: лошадей, мулов, ослов и иных нечистых тварей, вплоть до собак и кошек и прочего, что только попадало под руку. А когда голод еще более усилился, начали есть мертвецов; [их уже] не хоронили, а поедали, ибо голод царил по всей стране. И часто в разных местах стали хватать людей и съедать их живьем.
Как рассказывали нам, в Араратской области, в селении, называемом Ошакан, какой-то человек тайно вырыл в своем доме погреб, обманом /89/ приводил к себе чужаков, убивал, хранил в том погребе и каждый день понемногу ел. Позже об этом узнали жители деревни и силой выгнали его из деревни.
В селении, называемом Бджни, как-то путники, проходившие через него, увидели дым, поднимающийся из [трубы] одного из домов, и, отметив, вошли в дом и увидели там трех женщин, подвесивших котел [над огнем] и варивших пищу; когда они приподняли крышку, стали видны кисти рук и иные [части] человечьего тела, которое [женщины] варили, чтобы съесть. Тогда они вынудили женщин к признанию, и те сказали: «Вынуждаемые голодом — ведь нам нечего есть, — обманом завлекаем к себе людей, проходящих мимо, и убив, варим и съедаем».
Такое же точно происшествие имело место в городе Эрзеруме, о чем рассказали мне очевидцы. Четыре женщины сошлись и поселились в каком-то доме; одна или две из них выходили ежедневно на прогулку и, обманывая людей лживыми речами, приводили домой, убивали схваченного человека, варили и ели. И случилось однажды им привести домой какого-то человека. Пока они собирались схватить его, человек тот, поняв намерение их, проворно отскочил, выскользнул из их рук и, убежав, выбрался из этого дома и, явившись к паше — властителю того города, рассказал ему [все]; и властитель приказал воинам пойти с тем человеком и забрать женщин. Воины пошли, забрали /90/ женщин. Затем они стали обыскивать дом, а когда вошли в самый дальний внутренний покой, увидели головы 24 человек, убитых и уже съеденных. Воины пытали женщин и заставили их правдиво рассказать о своих проделках. И они рассказали, что, томимые голодом, хитростью заманивали людей к себе и, убив, съедали их. Взяв под стражу, повели этих женщин к паше, а паша приказал убить всех четырех. Так и было сделано.
Близ Басенской страны есть гавар, называемый Халиеази. Гавар этот ныне необитаем. Выходец оттуда, некий честный и сведущий человек, рассказал: «Во время этого голода жили с нами двое юношей, ибо у нас было немного пшеницы на пропитание. Однажды я увидел, что этих юношей нет; у меня появилось подозрение, что они попали в руки людоедов и их съели. Боясь людоедов, я взял с собой еще двух мужчин, — ибо я опасался идти к ним в одиночку, — и пошел туда, где, как я предполагал, собралось множество голодающих людей — мужчин и женщин, — подозреваемых в людоедстве. Войдя в дом, я стал расспрашивать их, но они отнекивались; тонир же был затоплен, и над ним висел котел, в котором варилась пища. Приподняв крышку, я заглянул в котел и увидел ногу юноши. Затем подошел брат этого юноши и сказал: «Брата моего зарезали и съели, а это вот — нога его». Долго мы горевали, а потом я взял второго юношу и увел к нам домой, так он выжил». И еще тот человек рассказывал: «Я видел, как две старые женщины схватили маленькую девочку, задушили и съели ее. Я рассказал об этом человеку по имени Саргис, /91/ и тот убил обеих старух». Во многих местах многие так поступали: хватали людей и съедали.
И съедали не только посторонних — мужчины и женщины съедали также и своих детей. Слышали мы, будто в области Себастии кто-то съел своих детей. В другом гаваре женщина съела двоих сыновей своих и дочь.
Иные, вынуждаемые голодом, выходили, скитались по деревне и, [когда], обессилевшие, изнуренные и похудевшие, изнемогающие от голода, не могли уже идти дальше, падали посреди деревни, на проезжей дороге, под стенами, и, мыча, со стонами и рыданиями умирали.
Какие-то пришельцы, собравшись по десять, двадцать, тридцать человек, ходили по миру из селения в селение, из области в область в поисках чего-либо съедобного, но нигде не находили ничего, ибо голод как ниспосланная богом кара распространился в стране повсюду и, как сказал пророк, [господь] «призвал голод на землю; всякий стебель хлебный истребил» [107] . Случалось, что некоторые из них добирались до населенных мест, но бывало и так, что умирали прямо на дороге.
107
Псалт., 104, 16