Книга Легиона
Шрифт:
— Это важно.
Всю следующую ночь он просидел за компьютером, терпеливо занимаясь распечаткой записи.
Марго же неусыпно следила за поэтом, главным образом опасаясь прозевать следующий приступ эпилепсии. Но он, как назло, никак не случался. Так прошло несколько дней, и Марго поинтересовалась у Платона, существуют ли лекарственные препараты, стимулирующие эпилепсию.
— Слово «лекарственные» следует, вероятно, понимать условно? — мрачно усмехнулся тот. — Думаю, существуют, но я их не знаю. И вообще, я уже через многое переступил, но такое… пока для меня это слишком.
Тогда она попробовала уговорить Философьева согласиться на сеанс гипноза — он решительно
Ночью она проснулась, почувствовав поблизости какое-то шевеление. Приоткрыв осторожно глаза, она увидела, что Философьев, сложив на подоконнике в кучу ее и свою одежду, перебирает ее и внимательно рассматривает, словно ищет что-то мелкое, наподобие насекомых.
— Ты что? — удивленно спросила Марго.
— Т-с-с… — Поэт приложил палец к губам. — Похоже, нас посетили. — Он энергично захлопал ладонями около белья Марго, будто охотился на моль.
Марго направилась к уборной и, убедившись, что замок наружной двери заперт на дополнительные обороты, спрятала ключ в укромном месте прихожей. Когда она вернулась в постель, Философьев уже лежал и, довольно ловко имитируя храп, подглядывал сквозь чуть приоткрытые веки.
Потом он бросил валять дурака и заснул непритворно, Марго тоже перестала бороться со сном. А утром она его не обнаружила ни рядом с собой, ни вообще в квартире. Замок был по-прежнему заперт, ключ на месте, а дверь в лоджию оказалась открытой. Но самая пикантная подробность заключалась в том, что вся одежда Философьева, включая трусы и носки, осталась дома. Стало быть, он обнаружил бесов не только в доме, но и в складках одежды и воспользовался единственным возможным способом от них избавиться.
Устройство лоджий позволяло без большого труда как спуститься вниз, на восьмой этаж, так и перебраться в соседние квартиры по горизонтали. Марго обошла все этажи, начиная со своего, девятого, с жалобой, что к ней ночью, под утро, некто пытался проникнуть из лоджии, и она, естественно, беспокоится. В половине квартир, в том числе в и расположенной непосредственно внизу, на звонки не реагировали, а там, где открывали двери, никто ничего подозрительного не заметил.
Философьев ухитрился проболтаться где-то четыре дня, и только на пятый объявился в своей родной психушке. Марго подивилась его ловкости, но не стала делать попыток немедленно восстановить с ним контакт. Она предпочла отоспаться и занялась приведением в порядок дел на работе, запущенных за последнее время. Еще через два дня она вернулась в свою собственную квартиру и воссоединилась с несколько одичавшим без ее присмотра Платоном. Тот отказался пока комментировать распечатки речей Философьева, желая сначала «кое в чем разобраться». Он опять все дни, с утра до вечера, просиживал в научных библиотеках.
5
Марго писала следственное заключение по делу о вполне заурядном убийстве во время вооруженного ограбления, когда ей принесли и положили на стол две новые папки. Мельком глянув на них и убедившись, что речь идет о двух очередных самоубийствах, она рассеянно отложила их в сторону — и тут же на себя разозлилась. Значит, она уже привыкла к этому безобразию, стала воспринимать его, как обыденное. А ведь число самоубийц скоро дойдет до сотни, они же с Платоном топчутся на месте. И сама она дошла до того, что смотрит на эти, все-таки, убийства, как на нечто неприятное, но неизбежное и чуть ли не естественное. Марго ощутила короткий укол страха и вдруг поняла, что страх в ней давно уже поселился, она просто загнала его в глубину сознания.
Вечером она выплеснула свое раздражение на Платона. Если он не может предложить ничего конкретного, пусть хотя бы объяснит, чем он занят целыми днями. Вопрос был отчасти риторический, поскольку Марго видела, как он без конца перетасовывает на компьютере отрывочные и загадочные фразы из откровений Философьева, стараясь получить связный текст. Но она хотела понять, чего он ожидает от этого текста и что ищет в библиотеках.
Платон словно бы и не заметил агрессии в ее тоне. От текстов «эпилептиков» он хочет только одного, хотя и не простого результата: понять, что же такое Легион сейчас, ибо приходится признать, что в какой-то форме он существует. К сожалению, текстов маловато, но кое-чего он достиг и готов поделиться с Марго своими мыслями. А вот что касается библиотек, то они имеют к интересующей их тематике гораздо более прямое отношение, чем, по-видимому, предполагает Марго.
— Это в каком же смысле? — недоверчивым тоном спросила она, стараясь настроиться на критический лад по отношению к его речам.
— Если ты помнишь, — начал Платон лекторским тоном, — в диктофонных записях, сделанных во время сеансов гипноза, присутствует непонятное слово «гаах». Это не междометие и не случайный возглас, поскольку оно встречается трижды, и у разных людей. Естественно, я решил выяснить, что это такое…
— И ты хочешь сказать, что занимался этой интересной проблемой целую неделю?
— Примерно… В общедоступных словарях и энциклопедиях слово «гаах» не обнаружилось, — продолжил Платон невозмутимо, не реагируя на ее скептическую интонацию, — но я проявил дотошность, и в старом издании «Британской энциклопедии», более чем столетней давности, нашел идентичное слово, с несколько другим написанием — «гаввах», через дабл-ю.
У Марго сама собой пропала охота вставлять замечания, она сидела смирно, как послушная школьница. Удивительно… сколько всего случилась за год, для нее, можно сказать, весь мир перевернулся, она сама теперь — другой человек, да и Платон тоже, и отношения у них стали совсем иными, чем раньше, — диковатыми, странными, но одно осталось неизменным: как только Платон начинал говорить, она растопыривала уши и внимательно слушала.
— Это редчайший случай, чтобы из «Британской энциклопедии» исключали слово. Вероятно, обнаружилась ненадежность или непроверяемость источника.
— И что же там написано? — Против собственной воли, Марго была заинтригована.
— Там написано, — он позволил себе едва заметную усмешку, — что это — одно из понятий восточной алхимии, обозначающее некую разновидность биологической энергии, специфическую эманацию, присущую только живой материи. И все. Возможно, эта заметка была исключена из последующих изданий именно из-за расплывчатости формулировки. «Британская энциклопедия» всегда гордилась точностью и конкретностью.
— Это их проблемы. А ты сам по этому поводу что думаешь?
— Для начала я не стал думать, а стал искать. На Востоке алхимия многократно подвергалась запретам, и сведений о ней очень мало. Но отдельные отрывки из древних рукописей сохранились и были опубликованы, а кое-что проникло в трактаты европейских алхимиков. Я нашел два упоминания о «гаах», и оба — весьма туманные. «Гаах» — это эманация, дающая возможность видеть сквозь непрозрачные предметы и получать знания, недоступные обыкновенному человеку. «Гаах» связана с человеческими жертвоприношениями, ее когда-то использовали жрецы кровожадных культов, запрещенных еще в древности. Иметь дело с «гаах» крайне опасно, и на голову пользователя рано или поздно обрушиваются умопомрачительные несчастья.