Книга мёртвых
Шрифт:
Но лестница не кончалась.
Сарим пытался считать ступени, однако, досчитав до двадцати или двадцати пяти, всякий раз сбивался и в конце концов отказался от этой идеи, чувствуя скорее разочарование, чем беспокойство. Это было просто невозможно! Но именно так все и обстояло.
Поморщившись, де Лоре уже не в первый раз посмотрел наверх. Эта лестница не могла быть такой длинной, поскольку дом был не настолько высоким, чтобы вместить ее. Тамплиеру вспомнилась странная лестница на первом этаже, по которой он пришел на второй этаж, хотя вроде бы спускался в подвал, но
И тут раздался чей-то тихий злобный смех. Де Лоре замер на месте. Его глаза расширились. Прислушиваясь к жутковатому эху, он тщетно пытался определить источник смеха. Но у него ничего не получалось. Смех по-прежнему звучал, какой-то странный и беззвучный, смех, который де Лоре не слышал, а скорее чувствовал. Он был преисполнен такой угрозы и злорадства, что Сарим вздрогнул, как от удара.
Дрожа от страха, магистр марионеток прошел мимо какого-то хлама, валявшегося на чердаке, и остановился перед старым трехногим диваном. Стерев полой плаща толстый слой пыли с обивки, он уселся на диван.
Диван?
Де Лоре бросило в холод.
Хлам?
Завопив, де Лоре вскочил, как будто сел не на старый диван, а на раскаленную плиту, и округлившимися от ужаса глазами уставился на хлам. Лестница исчезла. Вместо скрипящих ступеней, по которым он только что поднимался, под его ногами были доски пола. Де Лоре находился на большом чердаке, которым, судя по всему, не пользовались уже очень давно. Тут хранили старые вещи, которые, вообще-то, следовало бы выбросить, но владелец дома почему-то не желал с ними расставаться.
«Вот только, — истерично подумал Сарим де Лоре, — в этом доме не было чердака!!!»Он изучал план этого дома и знал, что около двух лет назад чердак переоборудовали в мансарду, устроив в ней комнату для сумасшедшей невесты Крейвена! Значит, он, де Лоре, находился в помещении, которого не было здесь уже два года!
— Я не убивал вашего коллегу! — уже в восьмидесятый раз заявил я.
Я повторял эту фразу с тех пор, как Тейлвортерн привел меня сюда. На улице было уже светло, и сквозь тонкие грязноватые гардины в комнату пробивались солнечные лучи, а сквозь трещины в стенах до меня доносился запах свежезаваренного чая. Судя по всему, дело близилось к полудню, но я не был в этом уверен. От бесконечных вопросов Тейлвортерна мое чувство времени ослабло, как, впрочем, и мои способности к сопротивлению.
Мне предъявляли ложные обвинения не в первый раз, но я никогда прежде не сталкивался с таким вопросом, как этот. Оказалось, что я составил не столь уж верное мнение о помощнике Коэна. До сих пор я считал его идиотом, но вынужден был согласиться с тем, что он все-таки профессионал в своем деле. Еще никогда в жизни мне не приходилось выносить столь длительный и невероятно сложный допрос. Тейлвортерн игнорировал мои ответы, если в них не было того, что он хотел услышать. Но если я начинал сомневаться или оговаривался, полицейский тут же хватался за эту возможность, словно голодная кобра. При этом он выглядел столь же свежим и отдохнувшим, как и прошлой ночью, когда начался этот бесконечный допрос.
Тейлвортерн поставил свой стул задом наперед и сел на него, опустив руки на спинку и упершись в них подбородком, так что казалось, будто он сможет продолжать эту игру по меньшей мере еще целые сутки.
— Да поверьте же вы мне, Тейлвортерн, — пробормотал я. — Я не знаю, кто стоит за всей этой интригой, но я невиновен, как…
— Как и любой, кто сидит на этом стуле, — спокойно заявил Тейлвортерн. — Я знаю, мистер Крейвен, я знаю.
— Ничего вы, черт побери, не знаете! — не выдержав, заорал я. — Вы придурок, Тейлвортерн, так как любого арестованного изначально считаете виновным!
В ответ на мое оскорбление Тейлвортерн лишь улыбнулся, и я понял, что оказал ему одолжение. Неважно, в чем я его обвинял, но любое проявление ярости с моей стороны показывало ему, что сопротивление подозреваемого начинает ослабевать.
— Простите, — проворчал я.
— Ничего, — ухмыльнулся Тейлвортерн. — Я привык и к худшему. — Встав, он зевнул и посмотрел на меня покрасневшими глазами. — Предлагаю устроить небольшой перерыв, чтобы вы успокоились. Если хотите, можете пока что поговорить с вашим адвокатом.
— Грей здесь? — удивился я.
— Уже четыре часа, — невозмутимо сообщил мне Тейлвортерн. — А может, и пять, я точно не знаю.
Повернувшись к одному из мордоворотов, застывшему в углу, помощник инспектора махнул ему рукой.
— Отведи Крейвена в комнату для свиданий, Прокс. И следи за тем, чтобы он не натворил никаких глупостей.
Его последние слова были совершенно излишними. Я был бы не в состоянии сбежать отсюда, даже если бы Тейлвортерн сам отдал мне ключи. Прокс нетерпеливо приказал мне встать, и, несмотря на усталость, я поспешно повиновался, не желая вновь испытать на собственной шкуре удар его дубинки.
Грей ждал меня в какой-то вонючей каморке без окон. По всей видимости, это и была «комната для свиданий», о которой говорил Тейлвортерн. Адвокат сидел, опустив плечи и опершись на набалдашник своей трости. При этом Грей совершенно не двигался, так что в первый момент я подумал, что он спит.
Однако, когда я вошел, адвокат вздрогнул и посмотрел на меня. Я с облегчением улыбнулся, но Грей, игнорируя меня, тут же повернулся к Проксу.
— Оставьте меня наедине с моим клиентом, — потребовал он.
— Этого еще не хватало, — огрызнулся Прокс и толкнул меня на жесткий стул. — У вас полчаса на разговор, — холодно улыбнувшись, сообщил он и добавил: — Кстати, у вас нет права говорить с ним наедине.
— Возможно, — невозмутимо сказал Грей, и в его голосе прозвучал такой холод, что даже я удивился. — А у вас нет права заставлять меня сидеть здесь в течение четырех часов. Как и нет права допрашивать моего клиента, — подняв трость, он ткнул ею в мою сторону, как будто собирался пронзить меня насквозь, — без моего присутствия.