Книга мёртвых
Шрифт:
Однако в этот раз он почувствовал чуждое влияние на его мысли. Чья-то воля влияла на его сознание так, что он поверил в то, что за этой дверью был лишь хлам, покрытый пылью.
У де Лоре задрожали руки. Сначала его охватил страх, панический, непреодолимый ужас, заставлявший его повернуться и покинуть дом. В голове пульсировала глухая боль, а крохотная рана на виске начала кровоточить сильнее. И все же де Лоре удалось преодолеть чуждое влияние, ведь ему помогала сила, не принадлежавшая ему.
Не
Дверь была не заперта.
И тут произошло кое-что странное. Все случилось так быстро, что позже де Лоре не мог сказать, было ли это реальностью или же плодом его воображения, а может, и вовсе какой-то злой шуткой, которую сыграл с ним этот дом и защищавшие его духи. На мгновение магистру показалось, что он ощутил какое-то движение в самой структуре реальности, словно его вырвали из привычного мира и на долю секунды поместили в другой мир, почти идентичный настоящему, но не вполне. Все было таким же, как и прежде. Но, тем не менее…
Осознание того, что здесь что-то не так, пришло лишь секундой позже. Споткнувшись, Сарим потерял равновесие и упал ничком. Удар был настолько сильным, что он не сразу смог подняться. Подняв голову, де Лоре увидел совсем не то, что ожидал. Здесь не было ни подвала, ни лестницы, ни наполненной пыльной рухлядью комнаты. Более того, был уже не вечер.
Настал полдень. Сарим де Лоре, раскинув руки и ноги, лежал на дорогом восточном ковре в большой, красиво обставленной гостиной с деревянной обивкой. На маленьком столике в пепельнице дымилась сигара, а из-за прикрытой двери доносились какие-то голоса. Де Лоре не слышал, о чем говорят люди в соседнем помещении, но он понимал, что в любой момент дверь гостиной может открыться и сюда кто-то войдет.
Пока Коэн и его люди обыскивали дом, я постепенно преодолел первый шок, вызванный моим арестом. Чем больше я трезвел, тем неспокойнее мне становилось. Дело было не только в том, что меня арестовали, — в конце концов, такое случалось со мной не впервые, да и вообще, я мог похвастаться обширным опытом в отношении ложных обвинений. Нет, меня смущало в первую очередь поведение Коэна. Я неплохо знал этого пожилого инспектора и, видит Бог, не считал его приятным человеком, скорее наоборот. Но что бы там ни говорили, Коэн всегда был очень законопослушным человеком. Тем не менее он даже бровью не повел, когда один из его сотрудников ударил меня.
Впрочем, я чувствовал себя в безопасности. Вскоре вернется Рольф, и старина доктор Грей как-то уладит эту ситуацию, ведь он был одним из лучших адвокатов, когда-либо практиковавших в Британской империи.
Говард тоже немного успокоился. Непрерывно куря сигары, он уже строил планы в отношении моего скорейшего освобождения и время от времени делал мрачные намеки относительно карьеры небезызвестного сотрудника Скотланд-Ярда. И я прекрасно понимал его раздражение. Он, как и я, не раз бывал в «гостевой» под Скотланд-Ярдом и знал, что мне не хочется туда возвращаться.
Не прошло и получаса, как Коэн вернулся, хотя этого времени ему не хватило бы даже на то, чтобы обыскать первый этаж, не говоря уже о втором и третьем этажах, мансарде и огромном подвале. Несмотря на это, инспектор производил впечатление человека, который целиком и полностью доволен тем, что только что сделал.
— Ну что? — язвительно осведомился я. — Вы все нашли, инспектор? Трупы в подвале и двадцать две задушенные девушки на чердаке?
— Смейтесь, смейтесь, Крейвен. — Коэн смерил меня холодным взглядом. — Вы не против, если мы обыщем сад?
— Да, пожалуйста. Можете вырыть себе там норку и улечься в нее, — проворчал я и, послушно встав, пошел к двери, прежде чем Тейлвортерну могла прийти в голову мысль о том, что неплохо бы подкрепить слова шефа парой ударов мне по шее.
Коэн невозмутимо проглотил это оскорбление и, пропустив меня вперед, приказал Говарду следовать за нами.
Выйдя из гостиной, я обнаружил, что в доме полно полиции. В зале находились как минимум десять полицейских, а из соседних комнат доносились характерные звуки обыска — весьма обстоятельного, но не очень аккуратного.
— Ваша шуточка обойдется Скотланд-Ярду в кругленькую сумму, Коэн, — заявил Говард, но инспектор никак не отреагировал на его слова.
Постепенно меня начала нервировать его демонстративная уверенность в себе. Я волновался сильнее, чем сам был готов в этом признаться. Когда мы вышли из дома, на улице остановился кеб и я увидел за спинами полицейских, охранявших ворота, Рольфа и Грея, которые вылезли из экипажа. Они начали пререкаться с дежурившими у ворот полицейскими.
— Пропустите их! — крикнул Коэн.
Полицейские послушно отошли в сторону, и Рольф с Греем побежали к нам по засыпанной гравием дорожке. Я увидел, что Грей действительно одет в пижаму и лишь набросил сверху пальто, — Рольф, судя по всему, воспринял приказ Говарда буквально.
— Роберт, что здесь происходит? — Лицо адвоката опухло от сна, но вид у него был довольно бодрый. В правой руке он сжимал потертую папку с документами. — Что все это значит?
— Сейчас увидите, доктор Грей, — вмешался Коэн. — Если вы дадите мне еще пару минут, то…
— Я порекомендовал бы вам помолчать и позволить мне поговорить с моим клиентом, как положено по закону, — холодно перебил его Грей и смерил инспектора взглядом, исполненным отвращения, словно он смотрел не на человека, а на омерзительное насекомое.
Коэн, не скрывая раздражения, поджал губы, но не стал вступать в перепалку с Греем и отступил на полшага назад.
— Итак, — повторил Грей, — что здесь, черт побери, происходит?
— Вот. — Говард протянул адвокату ордер на мой арест. Прочитав документ, Грей нахмурился и посмотрел сначала на меня, а затем на Коэна.