Книга Перемен. Судьбы петербургской топонимики в городском фольклоре.
Шрифт:
1944. В январе 1944 года одно из исторических названий площади – Марсово поле – было восстановлено. Однако смысловое и ассоциативное значение старинного топонима, похоже, было окончательно утрачено. В 1957 году к 40-летию Октябрьской революции на Марсовом поле, в центре памятника «Борцам революции», был зажжен Вечный огонь в память о жертвах всех революций. Вначале в народе его прозвали «Факел коммунизма». Однако очень скоро высокое значение этого погребального факела в фольклоре стало снижаться:
А на Марсовом на поле Для бомжей одно раздолье. Там всегда есть огонек, Чтоб зажарить шашлычок.Маршала Жукова, проспект
1714… В начале XVIII века на реке Дудергофке, вблизи Дудергофских высот, Петр I основал бумажную мельницу, вокруг которой выросла рабочая слободка, названная Красным Селом. Из Петербурга в село вела дорога, получившая название: Красносельская. В конце XVIII века оно было переименовано в Красносельское шоссе.
С 1756-го и вплоть до октябрьского переворота 1917 года в районе Красного Села проводились регулярные военные учения всех гвардейских полков и военно-учебных заведений Петербурга. Эти ежегодные маневры останутся в памяти петербуржцев не только благодаря многочисленной мемуарной литературе, но и благодаря армейскому фольклору, сохранившемуся до сих пор. Об учениях в Красном Селе известна песня гвардейского эскадрона:
По дорожке Красносельской Едет эскадрон гвардейский, Эскадрон лихой, эскадрон лихой. Снега первого белее Блещут наши портупеи, Шашки у бедра, шашки у бедра. Наш полковник приказал Сделать маленький привал, Маленький привал, маленький привал. А «шакалы» не дремали И бутылки расставляли С пенистым вином, с пенистым вином. А полковник не дремал И «шакалов» разгонял Жилистым хлыстом, жилистым хлыстом. По дорожке Красносельской Ушел эскадрон гвардейский, Эскадрон лихой, эскадрон лихой.Упоминаемые в песне «шакалы» – это особый род торгашей с «большими корзинами на голове», которые с началом учений наезжали из Петербурга, «шныряли в окрестностях Красного Села» и втридорога предлагали «здоровым людям, у которых желудок тощ, но зато кошелек туг», различные вина и закуски.
Учения были многодневными, их посещал не только сам император, но и члены царской фамилии. Почти ежедневно по вечерам для офицеров устраивались различные приемы и театральные спектакли, проходили полковые праздники, встречи однополчан и пр. И только по ночам все стихало в ожидании нового утреннего маневра или смотра.
1975. В 1964 году часть Красносельского шоссе от проспекта Стачек до проспекта Народного ополчения была переименована в Таллинское шоссе, по городу Таллину, куда вела эта дорога. Затем, в 1975 году, к этой части был присоединен Борисовский переулок, и образовавшаяся магистраль была названа проспектом Маршала Жукова. В начале Великой Отечественной войны, с 11 сентября по 10 октября 1941 года, Г. К. Жуков командовал Ленинградским фронтом.
О характере маршала до сих пор ходят легенды. Если судить по фольклору, был только один человек, которому он подчинялся безоговорочно, – Сталин. Возможно, это происходило потому, что их характеры во многом были сходны и они хорошо понимали друг друга. По одному из анекдотов, Сталин вызвал к себе Жукова. «Слушайте меня внимательно, товарищ Жуков, – сказал он, – если немцы возьмут Ленинград – расстреляю, если немцы возьмут Москву – расстреляю, если немцы возьмут Сталинград – расстреляю». На банкете после победы Сталин обратился к присутствовавшим: «Я поднимаю тост за маршала Жукова. Маршал Жуков обладает двумя большими достоинствами. Во-первых, товарищ Жуков – хороший полководец, а во-вторых, товарищ Жуков понимает шутки…»
Характер Жукова был и в самом деле не самый лучший. Он был избыточно требователен, порою жесток, не терпел возражений, не считался с чужим мнением. И в то же время нельзя не признать того факта, что среди многочисленных фольклорных прозвищ полководцев Великой Отечественной войны именно Георгия Константиновича Жукова называют «Георгием Победоносцем».
Матвеева, переулок
1850. В 1787 году на углу Крюкова канала и Офицерской (ныне – Декабристов) улицы было построено необычное для Петербурга здание, фасады которого украшали семь романтических башен. В Петербурге его называли Семибашенный, или «Литовский замок». В начале XIX века в нем был расквартирован так называемый Литовский мушкетерский полк, а с 1823 года мрачные сырые помещения замка начали использовать в качестве следственной тюрьмы, которая просуществовала без малого целое столетие, вплоть до 1917 года. Замок приобрел в народе еще несколько названий: «Петербургская Бастилия», «Каменный мешок», «Дядин дом», «Дядина дача». Сохранился опубликованный в свое время в журнале «Сатирикон» анекдот: «Извозчик! К Литовскому замку» – «И обратно?» – «Можно и обратно». – «Ждать-то долго?» – «Шесть месяцев».
Полголовы мэне обреют И повезут в казенный дом. Там по углам четыре башни И по два ангела с крестом.В 1850 году безымянный проезд, проходивший у ворот замка от реки Мойки до Офицерской улицы, официально назвали Тюремным переулком. В середине XIX века, в пору повального увлечения азартными карточными играми, переулок приобрел своеобразную славу среди столичных картежников. В то время существовало поверье, что удача посещает только тех игроков, что играют вблизи жилища палача. Петербургские шулеры воспользовались этим и присмотрели два притона в доходных домах на углу Тюремного переулка и Офицерской улицы, из окон которых был хорошо виден Литовский замок – тюрьма, где, как утверждали обыватели, жил городской палач.
М. И. Пыляев в книге очерков «Старое житье» рассказывает, как однажды тайный советник екатерининских времен, известный гуляка и картежник Политковский, которого в столице прозвали «Петербургским Монте-Кристо», проиграл казенные деньги. В игорный дом на углу Офицерской нагрянула полиция. С большим трудом удалось замять скандал, который грозил закрытием игорного притона. С тех пор салонные зубоскалы стали называть узкий Тюремный переулок «Le passage des Thermopyles», где картежники стояли насмерть и готовы были скорее погибнуть, как древние спартанцы в Фермопильском ущелье, нежели лишиться игорного дома вблизи жилища палача.
1919. Крышу тюремной церкви и одну из башен замка украшали фигуры ангелов с крестами в руках – этакие странные символы тюремного заведения. Эти ангелы довольно часто фигурируют в частушках того времени:
Как пойдешь по Офицерской, Там высокий серый дом. По бокам четыре башни И два ангела с крестом. Над домом вечного покоя Стоят два ангела с крестом И часовые для дозора Внизу с заряженным ружьем.