Шрифт:
Пролог
Иногда мне кажется, что мы все умерли еще тогда, когда это все случилось, в мае 2022 года, и поэтому не знаю, мое ли это безумие спятившего и изможденного старика, изложенное в этих кропотливых строках, или же настоящая летопись всех тех ужасных и кошмарных событий, которые легли на всех, кому удалось неким чудесным образом выжить при столь невероятно губительных событиях того времени. Возможно, завтра наш оплот, сотканный на скорую руку и не ждущий всего того ужаса, крадущегося за этими, еще местами сырыми и непрочными, стенами, падет, а с ним и последние остатки человечества. Может быть, новый виток существования кого бы то ни было через множество тысячелетий найдет эту книгу и будет изучать последние дни жизни нашей когда-то расцветавшей цивилизации, как когда-то мы изучали наскальные рисунки в пещере Абри-Кастане, и будет говорить о нас как об одних из тех первых разумных созданий, обитавших на этой планете, потому как в удачный исход завтрашнего дня, каким бы оптимистом я ни был, я не верю… Я не верю потому, что за это последнее время я убедился, что у смерти есть разные воплощения и намного более ужасные, чем я мог когда-либо представить.
Все то, что здесь собрано, в этих немногочисленных отрывках, – это истории всех тех людей, с которыми мне довелось познакомиться и сблизиться за столь скромный срок после пятого мая 2022 года. Не могу сказать, для чего некая своеобразная ирония судьбы в тот день спасла такого крайне неприметного старика, как я, но, как и многие другие, думаю, что все, что происходит в этой жизни, все же происходит не просто так, и потому считаю, что должен и обязан выполнить свой долг, запечатлев все пугающие и таинственные события в этой последней летописи, которая, как я уже решил, будет спрятана в одной из городских церквей, в самом потаенном месте.
Те представленные здесь истории, с которыми мне, моим друзьям и тем, с кем я успел познакомиться лишь в последние дни, могут показаться крайне фантастическими и нереалистичными, но таковыми они будут казаться лишь тем, кто не окунулся во все то охватывающее и разрастающееся безумие и ужас, с которыми нам пришлось столкнуться лицом к лицу.
Когда-то мы были хозяевами и могли бесстрашно разгуливать там, где хотели, чувствуя себя царями этого мира. Но это время закончилось. Теперь ни один мужчина, находясь в здравом уме, не выйдет за пределы этой стены, даже будучи вооруженным и обладая военными навыками и хорошей физической формой. Теперь этот мир стал непредсказуемым и, что более важно, смертельно опасным. Когда-то мы верили в постулаты физики и то, что все в этом мире можно описать с научной точки зрения. Но все это уже в прошлом. Теперь все люди, собранные здесь, верят только в то, что спастись можно, лишь объединившись. Теперь они выключают свет по ночам и молятся о том, чтобы дожить до завтрашнего дня. Больше никто не чувствует себя в безопасности, потому как все мы столкнулись с тем, что неподвластно нашему разуму и с кем наша сила и ум ничтожно малы и выглядят по большей части малосущественными и непригодными к сопротивлению.
Сейчас ноябрь 2022 года, и все мы ждем того самого судного дня, который вот-вот должен наступить. Каждая минута, подаренная нам тишиной и спокойствием еще пока нашего мира, тает, и я больше не могу медлить ни секунды и начну свою историю с самых первых дней, когда все началось.
Глава 1
Петр
После окончания занятий я, как и прежде, решил размять свои далеко не молодые суставы прогулкой по расцветающему и пахнущему весной парку, где так любил проводить свое свободное время в последние годы. Прогуливаться среди заполненных молодежью лавочек и шумных компаний мне помогала деревянная трость, неплохо справлявшаяся с периодически посещающим меня артритом. Все же я не унывал и даже не думал о том, чтобы прислушаться к своему лечащему ревматологу и снизить нагрузки на правое колено, сократив при этом посещения парка. Здесь я встречал кучу беззаботных детишек, жадно поедающих мороженое и испытывающих при этом непередаваемый восторг, видел влюбленные пары, уединяющиеся в самых дальних уголках парка, под кронами высоких тополей, и проходил мимо уставших женщин и мужчин, спешащих домой после тяжелого рабочего дня. Многие из тех, кого я встречал на своем пути, знали меня и, приветливо здороваясь, проносились мимо. У нас был небольшой город, имеющий всего несколько школ, и потому шестидесятисемилетнего старика с седеющей прядью волос и тростью, учащего их детей литературе и русскому языку, знали многие. Здесь, на Коммунистической улице в г. Сафоново Смоленской области, я прожил почти всю свою жизнь. Недалеко от нее и располагался тот самый парк, по которому я гулял, и та самая школа, в которой я был классным руководителем 10 «Б» класса.
Когда мое колено начало гудеть, я поискал свободную лавочку и с облегчением уселся на нее, распрямив свой сустав как можно сильнее. Погода менялась, и почти безоблачное небо начинали затягивать темно-серые тучи, чернеющие на горизонте. Забываясь в своей расслабленности и вспоминая те счастливые дни, которые подарила мне судьба, я ностальгировал и грустил по тем временам, когда еще была жива моя жена, а дочь не вышла замуж и не переехала в другой город. Так, увлекшись своими воспоминаниями, я совсем не замечал, как потихоньку парк становился безлюдным и на сухой пыльный асфальт начали падать первые капли моросящего дождя. Зонта у меня не было, и, не желая промокнуть до нитки, я поспешил к центральному выходу, где через пару домов и располагалась моя квартира. Не дойдя всего пары шагов до узорчатой кованой решетки с названием парка, я услышал оглушительные, нарастающие и убывающие первые звуки сигнала тревоги, раздающиеся эхом по всему городу. Я и раньше встречался с тем, когда военные тренировались в учениях при ЧС и звуки их сирены передавались по территориям военных частей и за их пределами. Знал, что им в любой момент могли вручить конверты и они выдвигались на место с целью выполнить условно поставленную задачу. Но сейчас было что-то другое. Гул от динамиков заставлял весь город всполошиться.
В скором времени я увидел несколько проезжавших мимо меня военных «Уралов», один из которых остановился прямо возле железных ворот. Любопытство, не дающее мне никогда покоя, и сейчас заставляло пересилить боль в колене и отклониться от выбранного маршрута, чтобы узнать, в чем же причина всего этого переполоха.
Добравшись до одной из машин, припарковавшейся недалеко от железных ворот парка, я поспешил к водителю, одетому в военную форму, суетливо перебирающему какие-то бумажки в кабине. Постучав тростью в дверь, я обратился к нему:
– Что случилось, сынок? У вас опять руководство с ума сходит и заставляет нас всех волноваться и нервничать?
Дверь кабины открылась, и я увидел совсем молодого парня, немного лопоухого и кучерявого, со смешным припухшим носом, который в одной руке держал лист бумаги, а во второй микрофон, словно готовился к выступлению.
– Эвакуация, отец. Давай залезай в машину, мест на весь город не хватит. – Сержант за рулем что-то внимательно читал и почти не обращал на меня никого внимания.
Весь город? Значит, это не учения!
Боль в колене тут же прострелила мою ногу, и я еще больше оперся на трость. Всякие тревожные мысли стали забираться мне в голову.
– Так что случилось, ответь, война или катастрофа, или, может, опять это ваши учения, не дающие нам спокойно жить? – все-таки я не оставлял надежды, что весь этот переполох может еще сойти на нет и слова сержанта – всего лишь глупая шутка.
– Залезай, дед, мы и сами пока толком ничего не знаем. Точно не учения, в городе ЧС, так что хочешь жить – занимай место! Около 40 минут у нас осталось, потом едем в бункер, – он отвечал быстрым и громким голосом, намекая мне, что я его сильно отвлекаю.
Еще долго я не мог понять, шутит ли он над старым больным учителем, и молча стоял и смотрел на него. Потом дверь в кабину закрылась и через динамик раздался громогласный звук, прекративший вой сирены и разносящийся по всем близлежащим домам и переулкам. Говорилось следующее: «Внимание! В связи с ухудшением погодных условий проводится экстренная эвакуация населения. Всем услышавшим эту информацию необходимо прибыть к машине для транспортировки в убежище. Повторяю…»
Первые мои мысли были о том, что все они чрезмерно преувеличивают сложившуюся ситуацию. Это какие еще ухудшающиеся природные условия могут заставить выйти уставших жителей и провести свое оставшееся свободное время в каком-нибудь сером бетонном убежище военных? Землетрясение в Смоленской области? Это невозможно. Также как и извержения вулканов, наводнения и цунами, и все прочее, что по природным обстоятельствам просто не может тут возникнуть. Затем я вспомнил, как совсем недавно один из учителей перед планеркой рассказывал всем о том, что большую часть Прибалтики затапливают бесконечно идущие ливни. Что в этих странах реки выходят из берегов, а жители забираются на крыши. Но природа и раньше бушевала, показывая свой прескверный характер, хоть и не с такой страшной силой и не с такой чудовищно охватывающей площадью, как рассказывал тогда мой коллега. Моя квартира, в которой меня уже давно никто не ждал, располагалась в двух переулках отсюда, и, поразмыслив немного, взвесив все за и против, я все же решил сесть в этот грузовик, хотя бы просто чтобы укрыться от дождя.
Машина набиралась неторопливо, в отличие от стремительно подбирающейся к нам огромной черной тучи на горизонте, за которой я тревожно наблюдал, сидя в кузове грузовика. Динамик все так же звучал, разнося тревожные звуки сирены, а в перерывах сержант, не уставая, собирал людей для эвакуации, убеждая их отправиться в убежище.
Вскоре до нас донеслись первые раскаты оглушающего грома. Люди, садившееся рядом, переглядывались и смотрели друг на друга с непонимающими беспокойными лицами. «Кто-нибудь знает, что происходит?» – этот вопрос звучал как будто отовсюду. Но ответа не знал никто, хотя многие не могли удержаться и высказывали свои предположения о том, что никакие это не погодные условия, а началась Третья мировая или произошел взрыв на атомной электростанции и радиоактивное облако движется в нашу сторону. Потом все эти разговоры постепенно начали утопать в бесконечном усиливающемся шуме падающих капель дождя. Раздался гром такой силы, которого я никогда не слышал. Вспышки молний начали сверкать везде и пока чудом обходили нас стороной. Натянутый на кузов полог из брезента едва справлялся с лившим как из ведра дождем. Весьма престарелая женщина, сидевшая почти рядом со мной и до этого лишь мрачно наблюдавшая всю эту картину, молитвенным голосом принялась напевать: «И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой…»