Книга Розы
Шрифт:
Внизу в зале в облаках серебристого дыма низшие касты внимательно смотрели на экран. После запрета слушать зарубежные радиостанции, встречаться с иностранцами и читать не прошедшую цензуру прессу никто в Союзе не имел четкого представления о жизни за пределами острова. Кинохроники стали главным источником информации, пусть и совершенно казенным.
Однако сегодняшняя хроника, в отличие от привычной пропагандистской каши о повышении производства стали и достижениях в африканских колониях, показывала нечто совершенно необычное. Населению было запрещено выезжать за границу — большинство могло рассчитывать в лучшем случае на оздоровительную поездку в Озерный край [4] , — поэтому величественная
4
Горный регион в Северо-Западной Англии, в графстве Камбрия.
«Несмотря на смерть нашего уважаемого союзника, дружба между Советским Союзом и Союзом крепка, как никогда, — вещал диктор. — В рамках нашего дальнейшего взаимодействия советские войска выдвигаются для укрепления позиций на Азиатском фронте».
Мелькнул логотип Би-би-си, и наконец начался фильм, вялая любовная история, снятая на государственной студии «УФА», со стареющей Царой Леандер [5] и Эмилем Яннингсом [6] . Но даже когда на экране замелькали кинокадры, Роза продолжала думать о только что увиденном. После введения жесткой цензуры на международные новости и почти полного запрета переписки с другими странами кинохроника осталась единственным источником, откуда можно было почерпнуть хоть какое-то представление о том, что происходит за границей. Тем, кто пытался что-то понять, приходилось, как пуантилистам, создавать цельную картину мира, собирая ее из отдельных мазков. Что означает смерть Сталина? Что может случиться с Польшей, которую Россия и Германия поделили между собой? Могут ли русские перейти под власть Вождя, как вся остальная Европа, тем самым расширив пределы Германии еще дальше, в российские степи, и поставив под контроль партии еще больше людей? И как насчет Америки, у которой, как и у Германии, есть атомная бомба — залог шаткого мира между ними?
5
Шведская киноактриса и певица (1907–1981), в основном работавшая в Германии.
6
Немецкий актер и продюсер (1884–1950). Первый в истории лауреат премии «Оскар» за лучшую мужскую роль.
Когда по экрану побежали титры, подруги поднялись, вышли из кинотеатра и немного постояли на улице, незаконно выкурив одну сигарету на троих под покровом опустившегося на улицы плотного смога. Прохожие с закрытыми шарфами лицами появлялись и исчезали во мгле, как привидения. Смутно виднелись лишь мигающие неоновые вывески, и в воздухе стоял всепроникающий запах копоти.
— Полагаю, ты раньше уже видела этот фильм? — спросила Бриджит.
— Конечно, — ответила Хелена. — Я его и пропустила. Надеюсь, вы не заметили ничего ужасного.
— Нет, кроме паршивого сценария и такой же актерской игры.
Хелена усмехнулась:
— Это вне моей компетенции. Иначе я бы запретила все фильмы «УФА», которые отсматриваю.
В отличие от Хелены, которую боги щедро одарили в плане внешности, Бриджит совершенно не соответствовала нордическому идеалу. Причем настолько, что сама открыто удивлялась, каким образом ей удалось попасть в класс I (А), объясняя это тем, что ее отец, мелкий аристократ, еще с 1930-х годов поддерживал Союз и в награду получил высокий пост в правительственной иерархии. У нее было угловатое лицо, очки в золотой оправе в форме летучей мыши и соответствующий строптивый характер.
Ее тщательно приглаженные непокорные вьющиеся волосы уже начинали топорщиться во все стороны из-за смога.
Она улыбнулась и дернула Розу за рукав:
Пойдем с нами, выпьем по коктейлю в «Кафе-де-Пари»? Там будут девушки из отдела печати. Оттуда собираемся двинуть в клуб «400». Сегодня играет Кен «Снейкхипс» Джонсон [7] .
Хотя никому не разрешалось ездить в Америку, американская музыка пользовалась бешеной популярностью и пока что не запрещалась, за исключением свинга и джаза.
7
Кенрик Реджинальд Хиджманс Джонсон (1914–1941), лидер джазового оркестра и танцор. Был ведущей фигурой в черной британской музыке 1930-х годов.
— В конце концов, не зря же мы принарядились. — Она вильнула бедрами в своей новой расклешенной юбке с экзотическими птичками по небесно-голубому фону.
— Спасибо, но не могу, — покачала головой Роза.
— Там могут быть симпатичные мужчины, — подмигнула Хелена. Она до сих пор была не замужем, но от претензий Департамента стимулирования семьи ее защищала договоренность с Рольфом Фриделем, высокопоставленным чиновником из Департамента цензуры радио. Лицо этого мужчины наводило на мысль о том, что и у Бога бывают неудачи. К тому же и говорил он только о радиочастотах и технологиях трансляции, зато предоставлял Хелене много свободы и требовал внимания к своей персоне не чаще раза в неделю. — Если только они не британцы, с которыми одни неприятности.
Многих мужчин угнали на сверхсрочную трудовую повинность, но женщины Союза оказались заброшенными не только по этой причине. Казалось, оставшихся на родине представителей сильного пола лишили их мужественности. Побежденные, неспособные защитить свою страну, они, перебрав лишнего, переставали себя контролировать. Обычным стало бытовое насилие, когда за закрытыми дверями мужья вымещали злобу на женах. Часто жертвами становились женщины элитных классов, потому, как правило, частенько связывались с иностранцами. Среди мужчин находилось немало готовых рискнуть тюрьмой, лишь бы дать волю своему гневу.
— Извини, не могу, — окончательно отказалась Роза.
— Боится, что Мартин не одобрит, — рассмеялась Бриджит.
Мартин бы не одобрил. Ему не нравились Хелена и Бриджит, он считал их не стоящими ее: «Роза, эти девицы поверхностны и тщеславны. Не понимаю, почему их вообще взяли на работу в министерство. Не вижу в них истинной преданности Союзу».
— На самом деле мне просто нужно лечь пораньше. Меня вызывает комиссар. Завтра, с самого утра. Как только вернется.
По взглядам подруг она поняла, что они ни о чем не подозревали.
— Боже мой, Роза… — Хелена машинально протянула руку и коснулась ее плеча. — Что случилось? Почему так срочно?
— Понятия не имею. — Роза натянуто улыбнулась. — Но если я исчезну…
Бриджит энергично покачала головой:
— Не драматизируй! Не сомневаюсь, речь идет о повышении.
— Кто-то на меня настучал.
— Ты разве не знаешь, что никому нельзя доверять? — Хелена озабоченно наморщила свой идеально гладкий лоб.
— Конечно, знаю.
— О чем же тогда стучать? — усмехнулась Бриджит.
— Не о чем. — Хелена резко повернулась к ней. — Можно подумать, это имеет какое-то значение.
Бриджит лучезарно улыбнулась:
— Сдается мне, комиссар хочет пригласить Розу на ужин. Еще тот козел похотливый, как я слыхала. Надеюсь, до Мартина ничего не дойдет.
Роза не стала с ней спорить, а лишь расцеловалась с подругами на прощанье и пошла через Лестер-сквер к станции подземки.
Когда она пробиралась сквозь коричневатую мглу, где-то рядом завыли сирены. Теперь репродукторы висели повсюду: на фонарных столбах, на углах зданий, на жилых домах и колокольнях ненужных ныне церквей, их уже давно перестали замечать. Когда они включались, прохожие настороженно прислушивались, прикидывая по звуку расстояние, как при падении бомбы, и благодарили Бога, что на сей раз опасность миновала.