Книга странных новых вещей
Шрифт:
Она оцепенела, как будто он сунул ей руку между ног.
— Откуда вы?..
— Вы писали моей жене. Помните?
Минуту она размышляла.
— Пусть будет Грейнджер, — сказала она, и тон ее не был холоден. А потом, видя, что он озадачен, пояснила: — Фамилии здесь работают намного лучше. Наверное, это напоминает нам, что мы на работе и что работы у нас немало.
Он почувствовал, что встреча закончена. Для чего бы Грейнджер ни приходила, она либо получила, что хотела, либо нет. Жаль только, он так и не сумел полнее объяснить ей, как действует молитва. И что она не имеет ничего общего с просьбами о чем-то, которые принимаются или отвергаются. Что молитва — это чья-то энергия, ничтожная сама по себе, которая прибавляется к гораздо более мощной энергии Божьей любви. На самом деле это подтверждение того, что ты — часть Господа, частица Его духа, временно помещенная внутри тела. Чудо, в принципе подобное тому, которое придало человеческое воплощение
— Речь трудолюбивого человека, — заметил он. — Но вот скажите мне, Грейнджер, в чем вы видите мою работу здесь?
Он все еще думал, что разговор можно вернуть в струю веры.
— В том, чтобы оазианцы были счастливы, — сказала она, — и продолжали помогать нам обустраиваться здесь. Или хотя бы не мешали.
— И все?
Она пожала плечами:
— Чтобы порадовать Спрингера, проявив интерес к его недюжинной коллекции вязаных накидок на подушки.
— Эй, он очень милый паренек, — запротестовал Питер, — такой дружелюбный.
Грейнджер встала, чтобы уйти:
— Конечно милый. Милый-премилый. Все мы милые-премилые милашки. Котики-воркотики, как сказал Тушка. — Она сделала многозначительную паузу, а потом произнесла ясным, безмятежно-пренебрежительным голосом, окатившим холодом его душу: — Гребаные котики. С отчиканными яйцами.
Через несколько минут, оставшись в одиночестве и чувствуя себя не в своей тарелке, Питер закончил письмо Би.
А что до сексуальных домогательств, то тут, судя по всему, ничего подобного нет вовсе.
Какое-то время он сидел, уставившись в экран, и думал, что писать дальше. Он сочувствовал Грейнджер, безусловно, и хотел бы ей помочь, но ему пришлось признать, что борьба с ее растревоженным духом опустошила его. Странно, потому что в его пасторской практике дома он ежедневно имел дело с беспокойными душами и это общение никогда его не утомляло, — разумеется, его всегда питала энергией мысль о том, что этот разговор с закованной в броню озлобленной душой может привести к прорыву. Это могло произойти в любое время. Нельзя точно предсказать тот момент, когда человек наконец прозре-ет и увидит, что, отвергая Творца своего, он борется против самой Любви. Годами слепцы продирались по жизни на ощупь в громоздких доспехах, которые, как они полагали, должны защитить их, и в один прекрасный день эти люди вдруг понимали, до чего тесны, тяжелы и бесполезны их латы, и, сбросив их, впускали Иисуса в свое сердце. Ради таких минут стоило потрудиться.
Я только что провел некоторое время с Грейнджер, — написал он, решив поделиться с Би еще свежими впечатлениями, — кстати, вопреки твоим предположениям, это не мужчина, а женщина. Впрочем, она не позволяет называть ее по имени. И никто здесь никого не зовет по имени. Даже те, кто очень дружны, предпочитают обращение по фамилии.
В любом случае Грейнджер — чуть ли не самый ранимый человек из всех, с кем я познакомился на базе СШИК. То она в прекрасном настроении, то, словно ты вдруг не ту кнопку нажал, настроение ее меняется в мгновение ока. Она не то чтобы вздорная, просто раздражительная или замкнутая. Но сегодня она приоткрылась мне немного больше, чем до этого случая. Она таит какую-то глубокую, неизбывную боль, и, чтобы дойти до сути этой боли, потребуется немало времени, в этом нет сомнений. И как, интересно, ее отобрали в эту команду? Должно быть, во время собеседований она показалась более уравновешенной и беззаботной, чем сейчас. А может, она и БЫЛА более уравновешенной в то время. Бывают времена в нашей жизни, когда мы чувствуем себя неуязвимыми, несмотря на все невзгоды, а порой вроде все идет хорошо, но мы ощущаем собственную хрупкость и трепетность, едва открыв глаза поутру. Никто, даже самый непоколебимый христианин, не обладает иммунитетом против таинства равновесия. Однако горести Грейнджер, похоже, проистекают из одного главного источника — ее сложных взаимоотношений с отцом, которого она не видела уже двадцать пять лет. Уверен, что ты поняла бы ее, как никто! По правде сказать, я считаю, что ты идеально подошла бы ей в собеседницы на эту трудную тему, если бы ты была здесь.
Кстати говоря, я обнаружил истинную причину, почему ты НЕ здесь. Несколько часов назад я познакомился с
В паузе, пока он отыскивал в закутках своего мозга фамилию доктора Остина, Питер вспомнил, что уже написал об этом в начале сообщения, до того как Грейнджер прервала его. Он удалил лишнее, с каждой секундой чувствуя, как наваливается усталость.
Придется мне попрощаться с тобой и отослать письмо. Оно провисело незаконченным все время, пока здесь была Грейнджер, и мне очень стыдно, что я так долго заставил тебя ждать ответа. Ты права, когда ругаешь меня за перфекционизм. Я исправлюсь, сегодня же начну! (шучу) Больше не стану тянуть с ответами. Посылаю тебе это письмо и тут же сажусь писать следующее.
Люблю,
Верный своему слову, он отправил сообщение и открыл другое письмо Би, чтобы освежить в памяти его содержание. На этот раз он оставил идею о том, что должен скрупулезно отвечать на каждый пункт ее письма. Ей это было не нужно. В чем она на самом деле нуждалась, так это в простом подтверждении, что он прочел ее послание и сообщил ей что-то в ответ. Глаза наткнулись на ту часть письма, в которой она описывает почти зажившую рану на руке: «…бледно-розовая и чуточку отекшая под повязкой, но выглядит хорошо!» — и он немедленно принялся за ответ.
Дорогая Би!
Как я рад, что рука у тебя так хорошо заживает. Я был в ужасе, узнав, что ты поранилась, и теперь испытываю большое облегчение. Пожалуйста, не спеши с выходом на работу. Чтобы заботиться о других, тебе надо самой полностью выздороветь. Тем более что в больнице, сама знаешь, полно заразы, я имею в виду не только…
Минуту-другую он размышлял, вспоминая другое забытое имя, но оно исчезло безвозвратно, несмотря на то что они с Би упоминали эту особу каждый день в течение, наверное, двух последних лет.
…твою параноидальную коллегу с кудрявой прической.
Несмотря на то что дела мои здесь идут хорошо, я скучаю по тебе и мне страшно хочется, чтобы ты была со мной рядом. Как горько, что тебя дисквалифицировали. Не только из моих эгоистических соображений, но и если видеть всю картину в целом. Каковы бы ни были критерии СШИК, они совершили большую ошибку. Именно такой, как ты, здесь не хватает. Команда здесь… как бы это выразиться… преимущественно (подавляюще?) мужская. Я имею в виду, что вокруг довольно много женщин, но они не слишком отличаются от превалирующей атмосферы, назовем это esprit de corps [21] . Это такой тип дружелюбия, который ассоциируется с вооруженными силами или с крупными строительными проектами (вероятно, так и есть). Женщины не раскачивают лодку, не пытаются придать обстановке женственности, они просто приспосабливают свою натуру к этой самой лодке.
Наверное, это несправедливое обобщение. В конце концов, женщины не обязаны соответствовать тому представлению о женственности, которое засело у меня в голове. Но даже если и так, то я должен признаться, что это не то место, не то окружение, в котором я чувствую себя уютно, и я не перестаю думать о том, что оно глобально изменилось бы в лучшую сторону, если бы для разнообразия здесь появилось несколько женщин, похожих на тебя.
Я ни в коем случае не утверждаю, что в мире много женщин, похожих на тебя! Конечно, ты такая единственная на свете.
Что до гендерной политики среди оазианцев, то тут дело темное. Я до сих пор ничего не знаю о подоплеке их половых различий — они не понимают моих вопросов на эту тему, а я не понимаю их ответов! Из своих наблюдений я понял, что у них нет гениталий там, где мы ожидаем. У них рождаются дети — не очень часто, полагаю, но это происходит, так что некоторые из моих Любителей Иисуса — матери. Не могу сказать, чтобы они чем-то отличались от остальных. Они ВСЕ нежно привязаны друг к другу. На свой лад. Моя любовь к ним крепнет с каждым днем. Думаю, что и ты бы их полюбила, если бы могла разделить со мной это приключение.
Должен сказать о них еще вот что — оазианцы очень добры. Очень заботливы. Поначалу это не так очевидно, но потом тебя озаряет. На нашем последнем собрании в церкви случилось одно происшествие: мы все пели, и вдруг одна из картин упала с потолка (она была недостаточно надежно прикреплена, — в самом деле, это сложно, если не используешь ни гвоздей, ни болтов, ни прочих острых предметов!). И вот картина рухнула прямо на руку Любителя Иисуса-Пять. Мы все очень испугались. По счастью, картина была не слишком тяжела, и Любитель-Пять в порядке — переломов нет, только синяк. Но это просто невероятно, как все остальные сгрудились вокруг нее. Каждый из них обнял ее и погладил с величайшей нежностью. Я никогда не видел подобного излияния всеобщей любви и сочувствия. Любитель-Пять была в замешательстве — а ведь обычно она весьма разговорчива! Она моя любимица.
21
Честь мундира, кастовый дух (фр.).
Он снова остановился. Такое восхваление другой женщины — хоть земной, хоть неземной — было, наверное, не слишком тактичным именно теперь, когда его собственная жена чувствует себя беззащитной. Прелесть их отношений с Би была еще и в том, что они всегда могли свободно делиться друг с другом восхищением другими людьми, не важно, какого пола были эти люди, оба были уверены в нерушимости и неприкосновенности своего союза. Но даже если и так… Он стер «Она моя любимица» и написал: «Мы с ней очень хорошо ладим». И все-таки что-то по-прежнему было не то.