Книга судьбы: ежедневные медитации с Конфуцием
Шрифт:
IX, 15
Учитель сказал:
— После моего воз—вращения из царства Вэй музыка наконец была исправлена, а оды и гимны обрели должное место.
Речь идет о том моменте, когда 69-летний Конфуций после долгих странствий возвратился в родное царство Лу. Именно после этого, умудренный опытом, он начинает редактировать древние каноны.
XIII, 10
Учитель сказал:
— Если бы правитель использовал меня на службе, то уже через год я бы навел порядок, а через три года добился бы успеха.
XIII, 21
Учитель
— Увы, не вижу вокруг себя людей, что способны придерживаться середины. Посему вынужден сходиться с теми, кто своеволен или излишне осторожен. Своевольный хватается за любое дело, осторожный же избегает неприятностей.
XIV, 13
Учитель спросил у Гунмин Цзя о Гуншу Вэньцзы:
— Правда ли, что твой учитель не говорит, не смеется и не берет подношений?
Гунмин Цзя ответил:
— Те, кто сообщил об этом, ошибаются. Когда надо сказать, он говорит, но так, чтобы никого не утомить. Когда он весел, он смеется, но так, чтобы никого не задеть. Когда надо взять по справедливости, он берет, но так, чтобы ни у кого не вызвать осуждения.
Учитель сказал:
— Это так? Неужто он действительно так и поступает?
Гунмин Цзя служил при дворе аристократа Гуншу Вэньцзы. Гуншу Вэньцзы (Гунсунь Ба) — сановник из Вэй, внук правителя царства Сянь-гуна.
XIV, 29
Цзы Гун любил давать оценку людям. Учитель сказал:
— Как ты мудр, Цы! А вот у меня на это нет времени.
XV, 3
Учитель спросил:
— Цы! Ты полагаешь, что я, многое изучая, все запоминаю?
Тот ответил:
— Конечно, а разве не так?
— Нет, — ответил Учитель, — у меня все пронизано Единым.
XV, 16
Учитель сказал:
— Если человек сам не спрашивает себя: «Как же быть? Как же быть?» — то и я не знаю, как с ним быть.
XV, 31
Учитель сказал:
— Бывало так, что дни и ночи я проводил в раздумьях без сна и пищи. Но все тщетно… Лучше уж учиться!
Тайна обучения Учителя
В жизни Конфуция, несмотря на обширность биографических записей, существует немало загадок. И загадка его появления на свет — далеко не единственная и, тем более, не самая главная. Она, скорее, связана с неясностью его происхождения, и это в целом ничуть не влияет на его дальнейший путь. Но есть загадка куда более серьезная и темная — загадка, на которую до сих пор не ответил ни один исследователь его жизни. Более того, многие либо намеренно, либо случайно избегают обсуждения этого вопроса: чему и как обучался сам Конфуций, где исток его собственного знания. Обычно на это отвечают весьма поверхностно, следуя классической китайской историографии: с детства Учитель увлекался изучением древних канонов, в том числе «Канона песнопений» («Ши цзин»), много учился и размышлял. И на основе этого сплава постоянного обучения и личных переживаний и возникла философия Конфуция.
Безусловно,
Так чему же обучался сам Конфуций? Кажется, именно здесь и заключена основная тайна жизни и проповеди этого человека. Нигде, абсолютно нигде мы не встретим рассказа о сути его обучения, о его подготовке. Кажется, о нем рассказано буквально все, его ученики старательно записали то, как он ел, как сходил с повозки, как входил в дом правителя и как выходил оттуда, какие одежды носил. И все эти подробности создают ощущение, что о нем действительно рассказано практически все. Но попробуйте узнать, какие ритуалы изучал сам Конфуций, кто наставлял его, с какими учителями он общался в период своей молодости, — ничего из этого узнать уже никогда не удастся. Из истории загадочным образом тщательно вымараны все упоминанию о становлении самого Учителя. И такое «замалчивание» косвенным образом указывает, что где-то здесь и заключен ответ на вопрос об удивительной силе учения, что проповедовал Конфуций.
Чтобы постичь это, надо прежде понять, чему обучался сам Конфуций и как пытался предать свое учение дальше. Понять это не просто — как мы уже упоминали, многие сведения либо намеренно вычеркнуты со страниц истории, либо принципиально никогда не записывались (а это было принято в мистических школах медиумов).
Для начала посмотрим, как Конфуция воспринимали сами правители, сановники и аристократы того времени, — ведь они наверняка должны были знать, к какому служению готовился Конфуций. И здесь нас ожидает первая неожиданность: почти никто не воспринимает его как потенциального чиновника и администратора, скорее, наоборот, никто не привечает его в таком качестве и чаще его гонят из царств и от дворов правителей. Над ним нередко издеваются как над учителем, что собрал вокруг себя учеников и последователей, восклицая: «Какой же это учитель?!» (XVIII, 7).
Но есть другая область его познаний, где, кажется, никто не сомневается в его посвященности: знание ритуалов, правил общения с духами, погребальные церемониалы и все то, что можно назвать жреческой деятельностью. По сути, Конфуций воспринимается большинством «внешних» людей (т. е. не членами его школы) как священнослужитель и медиум, что может общаться с духами и передавать их веления Неба на землю.
И это открывает нам «скрытую» особенность биографии Конфуция: скорее всего, он обучался в одной из магических школ и готовился именно к карьере священнослужителя. Но здесь было и его отличие от шаманов, мистиков и магов предыдущих эпох. Конфуций не стремится к сокрытию этой тайной традиции, наоборот, он выносит магические знания на люди и пытается при помощи них отрегулировать ситуацию в Поднебесной. Он социализирует эти жреческие знания, создает общедоступную школу, старается наставлять правителей царств и областей в надежде, что это восстановит гармонию среди людей и возобновит утраченную связь между людьми и духами. Увы, как показала вся жизнь Конфуция, две различных области человеческой деятельности — социально-государственная и жреческо-магическая — не могут заменить одна другую. И единственным его стремлением в поздний период жизни становится желание передать ученикам суть своих знаний.