Книга судьбы
Шрифт:
Глава четырнадцатая
Я резко выпрямляюсь в кресле.
— Тебе и в самом деле удалось узнать что-то ст'oящее?
— Нет, я позвал тебя сюда, потому что соскучился.
После большого глотка кофе Дрейдель превратился в совершенно другого человека. Подобно любому чиновнику Белого дома, он только выигрывает, когда держит себя в руках.
— Так что давай вернемся к началу… настоящему началу… В тот день, когда вас обоих подстрелили на гонках… ты помнишь, сколько времени тебя везли в
Простой вопрос, но я не отвечаю.
— Угадай, — предлагает он.
Я стискиваю зубы, удивляясь тому, что воспоминания все еще способны причинить мне такуюболь. Я до сих пор вижу, как закрываются за Бойлом дверцы кареты «скорой помощи»…
— Уэс, я знаю, что ты не хочешь заново переживать те минуты, но мне нужно…
— Я вырубился, — выпаливаю я. — Судя потому, что мне говорили, «скорой» понадобилось около четырех минут…
— Ровно три.
— Чертовски быстро!
— На самом деле это чертовски медленно, учитывая, что Медицинский центр Галифакса расположен всего в полутора милях от гоночного трека. А теперь угадай, сколько времени понадобилось карете «скорой помощи», чтобы привезти туда Бойла, который — не обижайся — представлял для администрации гораздо более важную фигуру по сравнению с тобой, не говоря уже о том, что и ранен он был намного тяжелее.
Я отрицательно качаю головой, отказываясь подыгрывать ему.
— Двенадцать минут, — с торжествующим видом заявляет Дрейдель.
Мы сидим в молчании, пока я перевариваю услышанное.
— Ну и?.. — наконец спрашиваю я.
— Да ладно тебе, Уэс. Двенадцать минут. Именно столько понадобилось карете «скорой помощи», чтобы покрыть полторы мили и домчать до больничного покоя смертельно раненного сотрудника Белого дома. Да это расстояние можно преодолеть пешком. Например, моя бабушка точно прошла бы его быстрее. А ведь она давно умерла.
— Может быть, толпа на гонках запаниковала и перекрыла дорогу?
— Смешно, но именно это онии утверждали.
— Они?
Из портфеля, стоящего у ножки кресла, Дрейдель достает пачку переплетенных документов толщиной примерно в половину телефонного справочника. Он швыряет их на стол со стуком, от которого звенят серебряные ложечки. Я сразу же узнаю эмблему Конгресса. «Расследование покушения на президента Лейланда Ф. Мэннинга». Ага. Официальный отчет комиссии Конгресса о расследовании покушения, совершенного Нико. Дрейдель оставляет документы на столе, чтобы посмотреть, возьму ли я их в руки. Все-таки он знает меня лучше, чем я думал.
— Ты ведь не читал его, верно? — утвердительно спрашивает он.
Я смотрю на отчет, по-прежнему отказываясь брать его со стола.
— Листал как-то… просто… Это как читать собственный некролог.
— Скорее, некролог Бойла. Ты ведь остался жив, помнишь?
Я
— К чему ты клонишь?
— Сложи два и два, Уэс. Два поезда отходят от вокзала практически в одно и то же время. Оба направляются в больницу. Речь идет о жизни и смерти. Одному понадобилось три минуты. Другому — двенадцать. И тебя ничего не смущает? Но если и этого недостаточно, вспомни о нарушениях в обеспечении безопасности, за которые Конгресс едва не четвертовал наших врачей!
— Ты имеешь в виду, что они возили с собой кровь, не подходящую для президента?
— Видишь ли, здесь и кроется главная оплошность. Когда Конгресс проводил расследование, они рвали у себя на головах последние волосы, обнаружив, что возили в карете «скорой помощи» первую группу крови, резус отрицательный, вместо третьей группы с положительным резусом, которая предназначалась для президента. Вполне естественно, они предположили, что кто-то сделал ошибку и заказал кровь не той группы. Но теперь, когда ты узнал того, кого видел вечером во время выступления президента… Словом, угадай, у кого еще первая группа, отрицательный резус.
— У Бойла?
— С ее помощью он и провернул свой великий магический трюк.
— Это был не магический трюк, — удрученно настаиваю я.
— Да, ты прав. Зато иллюзиябыла полной. — Размахивая передо мной левой рукой, Дрейдель добавляет: — Ты настолько поглощен наблюдением за движениями одной руки, что не обращаешь внимания на ловкость второй.
Из его правой руки падает на стол четвертак.
— Слушай, только мелодрамы мне сейчас не хватало, — замечаю я.
Он качает головой, как будто сожалея о моей непонятливости.
— Ты хотя бы представляешь, с чем столкнулся? Да вся эта история была организована лучше Олимпийских игр. Ты, я, Конгресс, весь мир… нас попросту… — Дрейдель наклоняется ко мне и понижает голос: — Нас всех одурачили, Уэс. Они солгали. Я имею в виду, если это действительно был Бойл…
— Это был он! Я видел его своими глазами!
— Я не говорю, что ты его не видел. Просто… — Он оглядывается по сторонам и говорит еще тише: — Понимаешь, это не одна из тех душещипательных историй, которую обычно приберегают под конец репортажа.
Он прав.
— Но я все равно не понимаю, зачем президентской карете «скорой помощи» возить с собой кровь Бойла.
— Я знаю. В этом и состоит главная странность, верно? — спрашивает Дрейдель. — Но если задуматься, то возможно только одно объяснение. Ведь кровь возят с собой только в том случае…
— …если считается, что жизнь этого человека в опасности. — Я беру со стола четвертак и постукиваю им по белой скатерти. — О господи! И если они ожидали этого… ты думаешь, Бойл носил пуленепробиваемый жилет?