Книга судьбы
Шрифт:
— Получается, ты думаешь, что когда Нико устроил покушение, то Служба просто-напросто воспользовалась удобным случаем, чтобы вывести Бойла из игры? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь говорить как можно тише.
— Я не знаю, что и думать. Но я уверен, что раз Бойл надел пуленепробиваемый жилет, значит, он чего-то ожидал. Ты ведь не станешь брать с собой зонтик, если не думаешь, что пойдет дождь, верно?
Я киваю в знак согласия. Возразить нечего. Тем не менее это ни на шаг не приближает нас к ответу на вопрос «Почему?».
— Может быть, тебе стоит всего лишь спросить… — не выдерживает Дрейдель.
— Кого, Мэннинга? Как ты себе это представляешь? Я просто подхожу к нему и говорю: «Кстати, сэр, я только что видел вашего мертвого приятеля — да-да, того самого, убийство которого похоронило ваше президентство. Кроме того, раз уж он жив, а я горбатился на вас каждый распроклятый день с того самого момента, как вышел из больницы, то почему вы лгали мне на протяжении этих восьми лет касательно единственного ужасающего эпизода моей жизни?» Да, это был бы гениальный ход.
— Как насчет Службы?
— То же самое. Бойл ни за что на свете не смог бы исчезнуть тогда, не заручись он их содействием. Последнее, что мне нужно, — это заявить на весь мир, что я намерен раскрыть эту аферу. До тех пор, пока я не буду знать, что происходит на самом деле, лучше помалкивать в тряпочку.
Дрейдель откидывается на спинку плетеного кресла.
— Когда ты увидел Бойла в комнате отдыха за кулисами сцены, с которой выступал президент, ты решил, что он собирается убить его?
— Убить его?
— А зачем бы еще ему понадобилось вылезать на свет после того, как он скрывался целых восемь лет? Чтобы сказать: «Здравствуйте, я вернулся»?
— Я понимаю, но… убить его? Не слишком ли…
— Кайзер Соуза, — перебивает меня Дрейдель. — «Величайший фокус, который удался дьяволу: он убедил весь мир в том, что его никогда не существовало». — Он поднимает на меня глаза, и я готов поклясться, что он вот-вот улыбнется. — Парень, ты можешь представить себе такое? Официально мертвый, но на самом деле — живее всех живых? Ты понимаешь, какую свободу действий можно получить?
Я смотрю на ключ от комнаты Дрейделя и упорно стараюсь прогнать образ махрового пушистого халата, который он навевает.
— В конце концов, быть может, именно к этому Бойл и стремился все эти годы, — меланхолично роняет мой приятель. — Вырваться из заколдованного круга.
Я отрицательно качаю головой, но тем не менее улавливаю скрытый смысл его слов. Для того чтобы понять, что происходит, необходимо понять Бойла. Это единственный способ.
— Ну и что это нам дает? — вопрошаю я.
— Нам?Это
Как и у всякого политикана-ловкача, первейшая его забота заключается в том, чтобы стереть собственные отпечатки пальцев. Собственно говоря, именно поэтому я и позвонил ему первому. Он провел рядом с президентом почти четыре года, но вы не увидите его ни на одной фотографии. Никто лучше него не умеет оставаться невидимкой, а в данный момент, если я намерен узнать правду, это умение очень пригодится.
— У тебя есть связи в правоохранительных органах? — интересуется Дрейдель, по обыкновению опережая меня на пару ходов. — Если бы они смогли покопаться в прошлом Бойла…
— У меня есть человек, который прекрасно подходит для этой работы, — говорю я.
Но он уже смотрит поверх моего плеча на вход в ресторан. Заметив его взгляд, я поворачиваюсь и вижу чернокожую женщину с косичками. Она сменила купальный халат на еще одну униформу Палм-Бич: белые брюки-слаксы и оранжевую модельную тенниску. Она готова к выходу в город.
— Послушай, мне пора бежать, — заявляет Дрейдель, уже вскочивший на ноги. — А ты смотри не наделай глупостей.
— Глупостей?
— Будь осторожен. Очень осторожен. Потому что если Мэннинг действительнозамешан во всем этом… — Он оглядывается по сторонам, потом наклоняется ко мне: — Ты, возможно, думал, что Америка уже покончила с ним? Ты ошибаешься, Уэс. Его распнут. Я серьезно. Распнут живьем.
Я киваю. С другого конца ресторана его подружка бросает в нашу сторону быстрый взгляд.
— И раз уж мы заговорили об этом, Уэс… Я буду счастлив сохранить твою тайну — если ты пообещаешь сохранить мою.
— Р-разумеется. Я никому не скажу ни слова. Он поворачивается, чтобы уйти, предоставляя мне возможность заплатить по счету.
— Кстати, как ты смотришь на то, чтобы наскрести пять сотен долларов и прийти ко мне на мероприятие по сбору средств сегодня вечером?
Не веря своим ушам, я только качаю головой в ответ…
— Дрейдель, сколько стоила твоя душонка, когда ты продавал ее дьяволу?
— Так ты придешь или нет?
— Я бы пришел, но сегодня вечером я буду нужен Мэннингу. У нас встреча.
Дрейдель лишь молча кивает в ответ, не споря и не протестуя. Он знает свое место.
Когда он направляется к двери, я решаю, что не стану оборачиваться и смотреть на его девушку. Вместо этого я беру в руки серебряную ложечку и превращаю ее в миниатюрное зеркало. Мне удается поймать отражение Дрейделя как раз в тот момент, когда он подходит к ней. Но руку он протягивает и обнимает ее только тогда, когда считает, что их никто не видит.