Книга Звезд
Шрифт:
Наверху котел встал прямо. И поехал обратно внутрь Луны.
— Неужели Божественный разум равнодушен к тому, что вы убиваете людей? — воскликнул наш индиец. — Почему Миротворцы вас не останавливают?
— Потому, — рявкнул наш провожатый, — что Луна — это не ваша мягонькая изнеженная Земля! Это вам урок номер один. Здесь у Божественного разума свои планы. Урок номер два состоит в том, что я только что оказал вашему бывшему приятелю большую услугу, освободив его от жизни в этой дыре.
— В таком случае, — пробормотала Тесса, — избавьте меня от ваших услуг, сэр.
Вновь открылся люк в потолке.
— Третий урок: у нас ограниченный запас места, воздуха и пищи. Часть продуктов мы получаем с Земли, но вот жизненное пространство должны обеспечивать себе сами.
— Странно, — весело сказал Бернардино, — что вы не убиваете всех, кто прибывает с Земли.
Я подумала, что в данных обстоятельствах он очень сильно рискует. Однако он держался совершенно спокойно. Очевидно, выражение лица нашего провожатого не вызывало у него тревоги. Возможно, мы уже преодолели некий эмоциональный барьер. А может, у Бернардино было так тяжко на душе, что ему стало уже все равно.
— Божественному разуму это не понравилось бы, друг! Он нас использует — и любит разнообразие. Следующий урок: когда Миротворцы приказывают идти с ними, вы идете тихо и безропотно, как овцы.
— Идти с ними? — спросила я. — Для чего?
— Чтобы отдать часть себя для корабля с семенами жизни. Божественный разум строит их в другой пещере, для этого он использует образцы вашей плоти. Все отбросы с Земли собраны здесь, на Луне, девочка, и эти отбросы — крутые ребята. Сильные, вспыльчивые и смелые. Мне говорили, что из них когда-то образовывали новые колонии на Земле. У нашего Божественного разума хорошая память. А теперь скажи мне, что здесь делает такая маленькая девочка.
— Очень просто, — сказала я. — Я звездное дитя и считаю, что Божественный разум — порядочное дерьмо. Я сказала об этом в крупнейшей церкви Венеции, а потом мы сожгли ее дотла. — (Не совсем так, но ничего, сойдет.) — Я ведь тоже довольно вспыльчивая! Только мне не нужно выбрасывать людей вместе с мусором, чтобы доказать это! Для этого смелости не надо. Настоящая смелость в том, чтобы не дать Божественному разуму строить его корабли.
— О, вот как? Тогда послушай меня, крошка. Мы намертво застряли в вонючей дыре мертвого мира. Мы ничего не можем сделать с Миротворцами или Божественным разумом. Да и зачем? Отсюда может выбраться по крайней мере хоть какая-то наша часть и вернуться на Землю в измененном виде. Именно отсюда вышли такие же, как ты; из недр Луны. Так что умерь свой пыл.
— Какая-то ваша часть возвращается на Землю — это и есть ваш утешительный приз?
Он размахнулся и со всей силы ударил меня ладонью по губам. От удара я полетела на землю. Впрочем, я не сильно ударилась. Сквозь слезы я увидела, как Калима подскочила к нашему провожатому:
— Значит, вы и детей бьете? — (Калима знала, о чем говорит. Она занималась похищением детей.)
— Леди, я ударил взрослого человека. Она же взрослая. — (При этом его голос звучал… сконфуженно.)
— Тот, кого ты сейчас ударил, ваше так называемое спасение: дети звезд.
— Заткнись!
Я подумала, что сейчас он ударит и Калиму, что могло бы закончиться для нее отправкой в котел. Я встала на ноги. Вытерла кровь с губ.
— Будь
— Что ты говоришь? Объясни.
Я вкратце объяснила. Но он прервал меня, не дослушав:
— Чепуха. Не верю ни одному слову.
— Он не может поверить, — сказал Бернардино. — Потому что не осмеливается. Потому и не верит.
Удивительно, но наш провожатый никак на это не отреагировал.
— Ладно, — мрачно сказал он, — если мы наконец все обговорили, пора заняться делом. Если только вы не хотите, чтобы я отправил в вакуум кого-нибудь еще. Меня зовут Жан-Поль, и я ваш босс…
И.
И.
Один из поэтов Земли как-то выразился в том смысле, что «лучшей части человечества не хватает убеждений, в то время как худшая полна страстного желания показать свою бездонную глубину». Мне это сказал Чу По, наш торговец наркотиками. Думаю, что этот поэт был китайцем.
Лучшие проживали на Земле. Это были овцы» единственным убеждением которых была вера в славу Божественного разума и преклонение перед херувимами. Здесь, в этом аду под поверхностью Луны, нашли свое убежище Худшие. Здесь преступники, нарушившие закон Социальной Милости, медленно варились в мерзкой жиже; ее черпал Божественный разум для своих кораблей.
Эту жижу нужно было помешивать и следить, чтобы она кипела. Отсюда и все невзгоды. Отсюда каменоломни и тяжкая пахота. Отсюда наказания ни за что и всплески насилия. Все это придавало жиже острый привкус.
Проф презрительно отнесся к идее, что ткань человеческого тела может быть закалена путем поддержания данного тела в состоянии постоянной борьбы за существование и страдания. Однако Божественный разум, по всей видимости, находил в подобной жизни некую поэтическую привлекательность. Луна-Ад стала воплощением еще одного доисторического мифа, разве нет? Рай на Земле, Ад на Луне. И здесь, в Аду, Божественный разум использовал падших, чтобы в конечном счете сотворить Добро, а именно: посылая домой, в Идем, детей звезд.
Миротворцы в основном к нам не лезли. Они со стороны наблюдали за тем, как мы, ссыльные, деремся друг с другом за место под солнцем. В основном. Но если Ад начинал казаться им слишком удобным для проживания, они устраняли это упущение путем отключения воды или повышения или понижения температуры, так что люди либо задыхались от жары, либо мерзли. Миротворцы уже проделывали это раньше и сделали бы снова, если бы мы показались им слишком счастливыми.
Однако, как только ты привыкал к разным трудностям и жестокостям, жить становилось легче, чем казалось тем, кто так не жил, то есть Миротворцам, которые располагались в другой пещере. Так что через некоторое время я поняла, что режим, который установил для нас Жан-Поль, был почти мягким. Он был старшим, то есть боссом, уже шесть лет и оказался куда более трудным для понимания тираном, чем можно было подумать. При воспоминании о недавних событиях казалось, что внезапная насильственная смерть Макса должна была доказать нам, насколько жесток Жан-Поль, но ведь он не убил чьего-то близкого друга. Также и его внезапные приступы ярости: женщина, которую он ударил ногой и я со своей разбитой губой.