Книжные люди. Кто создает, продает, продвигает книги в России?
Шрифт:
Начну с последнего вопроса. Я ничего не умею готовить. Специалист только в том смысле, что люблю иногда поесть. Предпочитаю китайскую кухню. Началось это шестьдесят лет назад, когда меня призвали на учебу во Всесоюзную академию внешней торговли. Это был партийный набор. Я всегда говорил: думаете, один Пушкин учился в лицее? Мы тоже учились в привилегированном учреждении, куда только через ЦК партии принимали. Мне тогда было двадцать пять лет. Когда разбирали языки, то мне достался китайский. Вот я и стал его изучать.
Он же сложный.
Он
Вы сейчас говорите по-китайски или уже забыли?
Могу объясниться, что-то рассказать. Я был несколько раз в Китае, два года работал в торгпредстве в Пекине. В Китае, как и в России, тоже очень большая территория, много народов, поэтому кухня разная. В Пекине готовят (но как готовят!) и свинину, и баранину, и рыбу. Я уже не говорю о всемирно известной пекинской утке. А на юге, в Гуанчжоу, например, любитель мог в те годы (не знаю, как сейчас) полакомиться и парным обезьяньим мозгом…
Вы любите путешествовать. А какие страны вам близки по культуре?
В Европе все города похожи. Конечно, в каждом есть свои достопримечательности, но там везде ты чувствуешь себя в Европе. Азиатские, латиноамериканские – они совсем другие.
Где уютнее?
Да везде уютно, когда есть деньги и хорошая компания. Каждую страну надо воспринимать такой, какая она есть. На окраине Пекина можно зайти в любой дом, там тебе накроют стол по-китайски – гораздо дешевле, чем в ресторане, и вкуснее.
А еще какие у вас есть увлечения?
Увлечений немного. Раньше играл в футбол. Теперь только болельщик.
За кого болеете?
За московское «Динамо». Болею с 1945 года, с их вояжа в Лондон. Мне тогда шестнадцать лет было. Пытался переключиться на другую команду – ничего не выходит.
Футбол, гастрономия, а все остальное – работа?
Если считать чтение работой, то да.
Много читаете?
К сожалению, мало, нет времени. Но читать люблю.
Какой жанр?
Художественная литература. Очень люблю «Легкие миры» Татьяны Толстой и особенно «Кысь», иногда перечитываю.
А какие еще книги вы перечитываете? К каким хочется вернуться?
Раз в пять лет перечитываю «Мастера и Маргариту». Просто для удовольствия, такое вкусное чтение. К вкусному чтению отношу «Похождения бравого солдата Швейка», пушкинские «Повести Белкина». Год назад прочел «Евгения Онегина». Я его раньше вообще не дочитывал до конца. В школе писал сочинения, а прочел только сейчас. Это здорово! Так что я люблю самое разнообразное чтение. Люблю его как процесс.
Я хотел бы порекомендовать книгу «Искусство рассуждать о книгах, которых вы не читали» Пьера Байяра, изданную в «Тексте». Изумительная книжка! Великолепный лингвист, профессор, доктор филологических наук поднимает вопросы, которые не каждому из нас приходят в голову. Рекомендую также «Читалку» Поля Фурнеля, выпущенную издательством «Синдбад». И еще одно издание «Синдбада» под названием «Книга как лекарство: скорая литературная помощь от А до Я», в которой есть советы на все случаи жизни. Например, если у вас что-то не ладится, или болит, или не решается какой-то вопрос, в этой книжке вам скажут, где об этом почитать. О будущем
А вообще вам интересно наблюдать за тем, как было раньше, как теперь, что будет дальше?
Очень интересно.
Хотелось бы еще пожить сотню лет и посмотреть, что будет дальше?
Да, но говорят, потом скучно будет.
Борис Владимирович, что сегодня особенно важно для вас?
Важно, когда ты понимаешь, что живешь не бесполезно. Укрощаешь свои немощи, стимулируешь жизнеспособность, чтобы добиться каких-то результатов. Одна из моих целей – помочь своим внукам, а их у меня много – шесть человек. Детей двое.
Чем занимаются дети?
Я из инженера-механика нефтяных и газовых промыслов стал доктором филологических наук, книжником. В 1963 году, пятьдесят лет назад, я пришел в книжную отрасль, от которой отсчитываю вторую часть своей жизни. С моей дочерью тоже произошла метаморфоза: она окончила Московскую консерваторию, а теперь стала нотариусом, получила юридическое образование. Вторая дочь живет в Германии. Она занимается кросс-культурными процессами, проводит занятия с немцами, которые выезжают на работу в Россию, чтобы им было легче адаптироваться. У нее там своя фирма небольшая.
А вы не собираетесь написать книгу о российской книжной отрасли? Вы накопили такое огромное количество наблюдений, жизненного опыта. Нет желания поделиться ими?
Не получается, наверное, потому что это желание не носит такого ярко выраженного характера. Потихоньку пишу всякие статейки. Правда, ежегодно участвую в составлении аналитического доклада «Книжный рынок России».
У нас в стране нет даже музея книги. Есть небольшой музей при Российской государственной библиотеке. Может, удастся создать Музей книги?
Вот разработан проект концепции «Основы государственной культурной политики», но слово «книга» там почти не упоминается. Поэтому в любое государственное учреждение приходишь и говоришь, что нужна помощь в издании книги. «А зачем? – отвечают чиновники. – Передайте по электронной почте, позвоните, в “Твиттере” напишите, во “Вконтакте”…» Книга вытесняется из общества, потому что все хотят соответствовать современности. Поэтому сейчас предложение создать Музей книги не поймут. Немцы уцепились за бороду Гутенберга и сделали музей его имени в Майнце.