Книжный магазинчик счастья
Шрифт:
Паб назывался «Роб Рой», на его стенах висели симпатичные корзины с цветами. Но снаружи за столиками никто не сидел – уже становилось холоднее, хотя слабый солнечный свет продолжал мерцать над горизонтом. Нина глубоко вздохнула и толкнула дверь.
Деревянные столы внутри были идеально отполированы, а возле огромного каменного камина – конские медные поилки, наполненные сухими цветами. Большая комната была почти пуста, лишь два старика сидели у бара, они оглянулись и внимательно посмотрели на Нину поверх пивных кружек.
Нине пришлось собрать всю свою храбрость, чтобы вежливо улыбнуться
– Э-э-э… привет, – произнесла Нина, вдруг сообразив, что выглядит уж слишком англичанкой. – Мм… а хозяин здесь?
– Hesjustawainnit.
Нина не помнила, чтобы хоть когда-то в жизни она смущалась сильнее. К лицу взлетела жаркая волна, Нина совершенно не поняла слова, произнесенного мужчиной. Она прижала ладонь к горлу.
– Э-э-э… простите? – выдавила она.
Казалось, что чем больше Нина старалась говорить просто и внятно, тем больше походила на королеву. Ей вдруг захотелось оказаться очень-очень далеко отсюда, вообще-то, где угодно.
Оба мужчины хихикнули, но тут, слава небесам, дверь распахнулась, вошел краснолицый мужчина, несший бочонок с пивом так, словно тот ничего не весил.
– Эй, девица! – бодро воскликнул он. – Привет! А я как раз думал, не прошел ли уже автобус.
– Прошел, – кивнула Нина.
Ее охватило неописуемое облегчение. Если она сосредоточится, то сможет его понимать.
– Я Аласдер. И что же вас привело сюда в такое время года? Снег на вершинах еще не начал таять.
– Да, я знаю, – улыбнулась Нина. – Это прекрасно.
Лицо здоровяка смягчилось при этих словах.
– Ай, верно. Могу я предложить вам выпить?
Нине не были знакомы названия сортов пива на бочонках. Она попросила минеральной воды, потом заметила, как мужчины грустно покачали головами, и изменила заказ на полпинты местного пива, на вкус оно оказалось похожим на газированную патоку.
– Пей до дна, девица!
– А у вас есть что-нибудь съестное? – спросила Нина.
Все засмеялись.
– Нет, не в такое позднее время, – ответил Аласдер.
Он поднял голову, глаза под песочными волосами оказались ярко-синими.
– Но я, пожалуй, могу соорудить для вас сэндвич, если хотите.
Нина просто умирала от голода, закуски на станции обслуживания выглядели не слишком аппетитно, а стоили при этом целого состояния, и Нина понимала, что вскоре может совершенно лишиться сил. Она надеялась на что-то вроде тушеного мяса или пирога, на что-то горячее и сытное, – а если честно, она даже воображала некую милую фермерскую женушку и домашний яблочный пирог с кремом, но потом сообразила, что просто думает о романе Энид Блайтон, а не о реальном месте, где очутилась.
– Ох, да, пожалуйста! – ответила она.
Мужчина исчез в заднем помещении, выглядевшем как крохотное кухонное пространство.
А Нина строго посмотрела на свой телефон, как будто это могло заставить его работать, и гадала, можно ли ей сейчас снова достать книгу.
Один из мужчин задал ей вопрос, которого Нина не поняла, но предположила, что ее спрашивают, зачем она здесь. Она сказала, что приехала посмотреть фургон.
В ответ на это мужчины расхохотались и тут же потащили ее на улицу.
Через маленькую городскую площадь, где угасающий свет вырисовывал имена на военном мемориале – Макайндра, Макгхай, Макинглисс, – Нину повели по булыжникам к боковой улочке, полностью перегороженной фургоном из объявления.
Нина уставилась на него во все глаза. Он был довольно грязным, и на переднем бампере виднелось немного ржавчины, – но Нина сразу отметила и чудесно выгнутую крышу, и добродушный нос, так привлекший ее на фото в объявлении. Но в первую очередь Нину поразили размеры – фургон оказался намного больше, чем она ожидала, то есть, вообще-то, он был пугающе большим. Сумеет ли она справиться с таким?
И то, что она увидела фургон во плоти, а не в фантазиях и не как просто идею, вдруг заставило Нину занервничать. Ее представления о будущем до сих пор не включали в себя мыслей о том, что она не будет защищена жалованьем и оплатой больничных листов, окажется без отпускных, и никто не будет все за нее планировать и организовывать… И если все это вообще должно где-то начаться, то начнется оно вот на этой маленькой серой каменной площади, при последних слабых лучах вечернего солнца, льющихся через холмы, при остром аромате сосен и утесника, под холодным ветерком, летевшим через долину, в воздухе настолько чистом, что Нина видела все за много миль…
– Наконец-то избавимся от этой занозы! – со смехом сказал один из мужчин.
А второй оценивающе посмотрел на Нину.
Уши Нины уже начали привыкать к их манере говорить.
– Вы действительно хотите купить фургон Финдхорна? – с недоверием произнес второй мужчина. – Эта штука ржавеет здесь уж который год!
– А вы уверены, что управитесь с ним, такая малышка? – спросил первый, в точности отразив то, что думала и сама Нина.
Фургон выглядел нормальным на фотографии, но здесь он казался просто гигантом, старомодным и пугающим.
– А что вы собираетесь с ним делать? – с любопытством спросил тот, что был постарше.
– Э-э-э… я не уверена… – пробормотала Нина.
Ей не хотелось отступать слишком быстро. Теперь, когда она наконец добралась сюда, все выглядело до ужаса реальным.
Мужчины переглянулись.
– Ну что ж, Уилли скоро вернется.
Они возвратились в паб, а Нина по дороге беспокойно оглядывалась. Фургон был по-настоящему большим, до ужаса большим… Нину терзали сомнения. В конце концов, все это совершенно не в ее натуре. Теперь она это понимала. Это ей не подходило. Она должна отправиться назад и подать заявку вроде той, что сочинил Гриффин, и пообещать Кэти Нисон, что готова заниматься чем угодно, пожертвовать всем, если только ее не оставят без работы. Да, вот что ей следует сделать. И ей лучше снова работать целыми днями и читать целыми вечерами, время от времени отправляясь выпить с Суриндер, потому что ее жизнь ведь совсем неплоха, разве не так? Она же просто замечательная! Все шло как надо. А вот заняться чем-то эдаким… да никто и не поверит! Это было бы чудовищной ошибкой, Нине нужно тихонько уползти домой и никогда больше об этом не упоминать, и тогда никто ничего и не заметит.