Книжный мотылек. Гордость

Смайлер Ольга

— Возьмите букет, мисс, — улыбнулось это создание, и, неожиданно шмыгнуло носом.

— Джейн! — Шепотом возмутилась графиня, а мы с Нессой прыснули тихим смешком.

— Простите, леди, — создание покаянно качнуло белокурыми локонами в сторону графини, и снова дернуло меня за юбку, — Ваш букет, мисс!

— Мила, возьми скорей цветы, — хихикнула Несса. — А не то с Джейн станется дернуть так, что твое декольте станет несколько глубже, чем ты рассчитываешь.

Я, нагнувшись, вытащила небольшой букетик, и мы поспешили отойти от хозяев, уступая место следующим прибывшим гостям, чьи имена уже объявлял мажордом.

По

пути из холла, щедро украшенного росписями, позолотой и лепниной, я почти не смотрела по сторонам — все мое внимание привлек букетик примул, который я прикрепляла на грудь.

— Примулы в сентябре? — Хмыкнула на это тетушка Агата

— Как будто ты не знаешь леди Маргарет, — откликнулась на это баронесса Фике. — Эти важные мелочи ей всегда удавались.

Чем ближе мы подходили к распахнутым дверям ярко освещенного бального зала, тем сильнее накатывала паника. Приходилось признать — если бы не твердое плечо поддерживающего меня Рауля, за руку которого я цеплялась, мне бы было еще страшней. Перешагнуть порог удалось, только напомнив себе, что я — девочка Лисси, а девочки Лисси не сдаются. Шорох шагов, гул разговоров, который на мгновение смолк стоило нам появится в зале — мне казалось, что все рассматривают и обсуждают только меня. Держать лицо было невероятно трудно, состояние было предобморочное, и сейчас я была безмерно благодарна тетушке Полине Сергеевне. На моих губах, не смотря ни на что, играла легкая, обаятельная улыбка. Рауль, выглядевший абсолютно невозмутимым, ловко отвел меня в сторону, закрыв от чужих взглядов собственной спиной, и высвободил свой рукав из моего захвата.

Я криво улыбнулась:

— У меня очень жалкий вид?

— Вы выглядите очаровательно, — возразил он. — Просто немного волнуетесь.

А когда я вернула руку ему на локоть, накрыл мои пальцы своей ладонью.

— Все будет хорошо, Амели. Я буду рядом.

Я взглянула на него с благодарностью, наверное, впервые за все время нашего знакомства.

Мы чинно продефилировали к баронессе и тете Агате, уже успевшим расположиться на одном из диванчиков в окружении других дам и компаньонок. Меня усадили на стул, Рауль остался стоять рядом, вежливо раскланиваясь со знакомыми, которые появлялись в зале. Я буквально кожей чувствовала любопытные взгляды, но подходить к нам никто не спешил.

Зал потихоньку наполнялся людьми, причем молодежи оказалось не так много. Нескольких дам я знала по суаре, на некоторых обращали мое внимание тетушка или баронесса, вполголоса называя имя и титул, давая краткую характеристику, или рассказывая какой-либо интересный факт или анекдот. Я, наконец, смогла оглядеться: огромный зал с высоким куполообразным потолком, с которого свисала огромная люстра, вся в хрустальных подвесках; натертый до блеска паркет со сложным геометрическим рисунком из темного и светлого дерева, драпировки родовых цветов Пентеркостов; живые цветы и композиции с плющом и остролистом. На балконе струнный оркестр негромко наигрывал какую-то легкую мелодию; по залу сновали лакеи с напитками и канапе; распахнутые двери буфета искушали зрелищем подносов с закусками на крахмальных скатертях. Сейчас я уже и не могла сказать, чего именно я так испугалась.

Вскоре к нам присоединился белокурый красавец Николя, герой моих детских фантазий. Правда с возрастом его кудри стали более темными и редкими, а вот в талии он, наоборот, раздался, и напоминал сейчас вальяжного

и добродушного медведя. Его жена, Элен, чьи кудри, в отличие от мужа, не утратили ни пышности, ни белокурости, забавно переваливаясь при ходьбе, несла свой большой, беременный живот.

— Рауль, милый, — окликнула она моего сопровождающего, — ты не мог бы представить нас своей даме?

— Мы уже были представлены, — отозвалась я с улыбкой, — семь лет назад, на свадьбе Ксава. Я Амели, его сестра.

— Мой бог! — Ахнула Элен, и тут же пристроилась на стул рядом. — Так это Вы! А каких только невероятных версий мы не выслушали за это время — одна другой фантастичнее!

— Дорогая, — подал голос Николя, — надеюсь, ты не собираешься пересказывать юной мисс Дюбо полное собрание сплетен, кочующих по Веллингтонским гостинным?

— Дорогой, не занудствуй, — живо развернулась к мужу Элен. — Естественно не буду. Я перескажу ей только самые интересные!

Николя театрально вздохнул, а Рауль, я уверена, скептически поднял бровь, потому что Элен только фыркнула, и повернулась ко мне.

— Мужчины! Что они понимают?!

И пока я придумывала, как бы ответить потактичней, не задев чувства присутствующих мужчин, Элен, цепким взглядом заметив кого-то среди гостей, схватила меня за запястье.

— О боже! Он нас заметил! Мужайтесь, милочка, сейчас он придет знакомиться. Отнеситесь к этому, как к неизбежному злу.

— Кто? — Встревожилась я после такого предисловия.

— Крошка Билли-Билли… Впрочем, сейчас Вы сами все увидите.

Она была права — не заметить такое было невозможно. К нашей компании целеустремленно прокладывал путь улыбчивый блондин. Светлые пшеничные волосы чуть длиннее, чем принято, были с нарочитой небрежностью уложены вокруг ухоженного лица, черный фрак подчеркивалширокие плечи; черные бриджи до колен, белые чулки без единой морщинки, немыслимо голубой франтоватый жилет с серебряной вышивкой и белоснежный многоярусный галстук завершали картину. Мужчина был красив, более того — знал об этом, и сейчас нес себя по бальному залу с величавым достоинством. Николя чуть заметно поморщился, собственническим жестом кладя руку на плечо жены.

Впрочем, полюбоваться этим в высшей степени забавным зрелищем я не смогла — практически сразу моим вниманием завладел Рауль.

— Мисс Дюбо, не окажете ли Вы мне честь, позволив танцевать с Вами полонез и вальс?

— С удовольствием, — я дважды вписала в книжечку «Мистер Файн», получив наглядное подтверждение, что Рауль будет моим спутником и на торжественном открытии бала, и на обеде.

Пока я выполняла этот нехитрый бальный ритуал, блондин успел подойти к нам, и сейчас почтительно раскланивался с тетушкой и её знакомыми.

— Мистер Биллингейм, — услышала я голос тетушки. — Голубой?

— Под цвет глаз, виконтесса, — откликнулся тот красивым, бархатным голосом. — Правила — это же так скучно!

Рауль негромко, но выразительно фыркнул. Этого оказалось достаточно, чтобы блондин развернулся в нашу сторону, и я заметила, что глаза у него голубые, а брови и ресницы, вопреки ожиданию, темные и достаточно густые.

— Кажется, кое-кто настолько боится конкуренции, что поспешил занять все лучшие танцы? — снова улыбнулся незнакомец, глядя на книжечку в моих руках, и продолжил, не дожидаясь ответа Рауля, — Мистер Файн, не могли бы Вы представить меня Вашей прелестной спутнице?