Князь без княжества
Шрифт:
На башне Орайон попытался уговорить её повременить хотя бы до утра.
– Лететь в темноте опасно!
– Оставаться с вами – ещё более неосмотрительно. Теперь не удивляюсь, что Аделфия восстала против вашего чудного семейства, а её жители проклинают имперские власти, считая, что они поддерживают герцога. Прощайте.
Не нужно большой проницательности чтобы угадать: далеко Иана не полетела. Ориентируясь по огонькам в оконцах домов, зажжённым по поводу стрельбы из форта, она спустилась к подножию, подвернув ногу при ударе о землю – без опыта ночных полётов
– Я слышал из-за двери… Клянусь всеми чертями ада, будь герцогиня мужчиной, тотчас бы вызвал её на поединок.
Иана устроилась на земле, ощупывая припухшую лодыжку.
– Вам не безразличны люди низкого сословия, тей?
– Безразличны, конечно. Высокородные – тем более, синьорина. Кроме очень небольшого числа знакомых. Но нельзя к черни относиться настолько по-скотски. Все мы дети Создателя.
– Да… Ванджелисы – чудовища.
Ничуть не щадя её чувства, Горан назвал вещи своими именами.
– Насколько я осведомлён, наш общий друг подавляет восстание этой черни против империи и герцога в небезызвестном вам Кальясе. Без крови он обходиться не умеет. Пробовал, наверное, не выходит. Теперь подумайте сами: если бы в прошлую нашу встречу вы расторгли контракт с Ванджелисами, заключённый с обманом и под принуждением, ничего бы не произошло этой ночью. Вы – невольный, но очень важный соучастник их преступления. Не говоря о том, что недоумок Орайон не спускал курок.
Нельзя сказать, что Иана не понимала этого. Скорее – не успела осмыслить до конца. Тей облёк её невысказанные мысли в чёткую формулировку, напоминающую приговор трибунала.
– О Господи…
А она ещё поедом ела Алекса за убитых в Ламбрии по пути в Арадейс!
– Только не нужно причитать и заламывать руки, синьора. Вы сами ввязались в мужские дела, возомнив себя телохранителем. Далее, ваш театральный отъезд из Леонидии был насквозь фальшивым. Даже раненый Терон понимал – вам лучше было остаться с Алексом. Что мешало снять меблированные комнаты и перебраться туда от Эрландов? Нет! Вам непременно хотелось, чтобы мой друг тащился в Аделфию, уговаривал на коленях… Результат ваших игрищ лежит у дверей форта восемью бездыханными телами, и это лишь очень малая часть последствий.
Иане никогда не было так плохо. Даже смерть родителей она перенесла в столь нежном возрасте, что та травма достаточно быстро отошла на второй план. Внезапно подумалось, что женоненавистник Горан, каким его описал Алекс, имеет причины ненавидеть слабый пол.
– Я не знаю, что мне делать, – откровенно призналась Иана.
– Уже ничего, – ответил голос из темноты. – Сделанного не исправишь. На рассвете уберёмся отсюда. Добуду крыло со снаряжением себе, и летим на север.
– Я не могу… Я не могу показаться ему на глаза… после этого.
Брызнули слёзы, невидимые в темноте. Тей с невероятной для благородного сословия бесцеремонностью поднял Иану и встряхнул, она ойкнула от боли в лодыжке.
– Вам мало? Тогда идём, ещё раз прогуляемся к форту. Нога болит? Это – пустяки. Там лежат люди, у которых уже ничто и никогда не будет болеть. Скольких ещё вы собрались умертвить, синьора, своими капризами? Давайте перебьём их сразу – и поехали. Сотни хватит?
– Отпустите меня! – девушка высвободила руки. – Хорошо, отправляемся. Только встречусь с тем человеком… Не знаю его имени. Дам золота, чтобы похоронил всех по-божески. Больше ничего не могу для него сделать.
По дороге к Нирайну на лошадях, а потом и на крыльях, себе Горан «одолжил» у не слишком почтительного тея, спутники практически не общались. Иана стыдилась, что гвардеец стал свидетелем её опрометчивости, мужчина вообще не считал, что с женщинами имеет смысл вести какие-то длинные разговоры. Кратковременные колебания в его душе, возникшие подобно инфекции от любовной лихорадки Алекса, быстро сошли на нет. Он лишний раз укрепился во мнении, что противоположный пол – это зло. Со злом лучше соприкасаться как можно меньше.
Глава девятая
Армия «освобождения, добра и справедливости», неделю продержавшая жителей Кальяса в страхе, приказом князя-регента разбилась на небольшие отряды, расползающиеся по Западу и Северо-Западу, чтобы добра и справедливости в имперском понимании с лихвой хватило всем. Гарнизоны зелёных цветов получили подтверждение, что центральная власть существует и даже способна демонстрировать клыки.
К немалому неудовольствию Мейкдона, Алекс позволил жителям графства, центром коего и был Кальяс, избрать самоуправление при условии лояльности герцогу и империи. Не будучи подкован юридически, князь не смог толком разграничить полномочия местной и верховной власти, отложив это на потом и невольно создав предпосылку для новых трений. Сам собрался в Нирайн во главе небольшого отряда в тридцать теев.
В ратуше городка, буквально накануне отлёта, фиолетовый герцог чуть ли не силой оттянул Алекса в угол, бросив показную церемониальность по отношению к его высочеству.
– Молодой человек! Вы не отдаёте себе отчёт, какой страшный прецедент создали. Вы разрушаете сам принцип вертикали власти – суверен наверху, власть герцогов и графов происходит от императорской, делегированной им для управления частью территории. Это совершенно не тот прогресс, ради чего вас выдвинули на высшую должность!
– Не повышайте на меня голос, синьор, – преспокойно ответил исполняющий обязанности суверена. – И до переворота власть императора на местах была фикцией, о чём вы мне сами говорили. Созвав совет герцогов как верховный орган, вы усугубили положение.
– Да! Фикцией! Но порой именно фикция нужна, чтобы герцог мог действовать не только сам, но и от имени императора. С приходом реального правителя нужда в совете отпадёт, но… На местах будут править не графы, а непонятные выборные органы, чьи решения совсем не обязательно совпадут с имперскими интересами. И что делать графам? Оставаться просто лендлордами, вассалами герцогов, без каких-либо прав? – Мейкдон вздохнул и горестно добавил: – Вас пригласили укрепить, а не разрушать Икарию.